Этот принц всеми силами пытался вывести её из себя, но она не собиралась сдаваться. Только не сейчас, когда, наконец, получила первую подсказку.

– Что вам известно о Гримуаре Рианнон?

Иштар начала без приветствий, извинений за отнятое время или благодарностей за возможность принять её. Сразу же, как Йонас открыл дверь, она юркнула в просторный кабинет Октавиана и остановилась напротив стола, где чародей разбирался с древними формулами, начерченными на пожелтевших листах бумаги.

– Что?

Церер Адор поднял голову, устало протёр глаза, зачесал волосы назад и натянул вежливую улыбку.

– С чего такие вопросы, моя дорогая?

– Мы сегодня читали «О том, что было до и после Эпохи Небытия». Первую главу. Его Высочество заинтересовался Гримуаром Рианнон.

– А, это… Он спрашивал об этом всех своих наставников.

– Почему?

– Северин – любопытное дитя, – со снисхождением пояснил церер Адор. – Ему любопытно, что стоит в начале всех процессов, и это, пожалуй, единственное, что ему было хоть как-то интересно во время занятий. Ничто другое его не трогало.

– Ему объясняли, что Гримуар Рианнон – не первый по силе? Он всего лишь появился первым. Все Гримуары равны.

– Разумеется, моя дорогая. Но он не понимает, почему именно этот Гримуар. Почему не Баал? Не Харахти или Инеко?

«Потому что так решил бог-творец», – простой ответ, который знал каждый чародей. Гримуары не делились по силе, их не вписывали в список, где на первом месте всегда стоял самый мощный. Каждый Гримуар обладал чем-то особенным, открывал своему чародею знания, которые были недоступны другим, но это вовсе не означало, что один из них был сильнейшим.

Гримуар Рианнон был первым, потому что так решил бог-творец. Это то же самое, если бы за завтраком он сначала съел пирожное с черникой, а после – с клубникой. Потому что захотел.

Но не мог же принц издеваться таким образом? Если он спрашивал о Гримуаре Рианнон каждого своего наставника, значит, было в нём что-то важное.

– Какой Гримуар пропал? – задала новый вопрос Иштар.

Церер Адор вскинул брови, удивлённый резкой сменой темы.

– Риманн не говорил?

– Нет.

– Яфар.

– Кто им обладал?

Глаза чародея недобро блеснули.

– Это допрос, моя дорогая?

– Я пытаюсь помочь делу.

– В этом нет никакой необходимости. Мы прекрасно справляемся своими силами. Твоя задача – обучать принца и узнавать детали нападения у него, а не у меня.

Иштар и без лишнего напоминания знала, что лезть в расследование, которое возглавлял церер Адор, не стоит. Наставник просил не об этом: он хотел, чтобы Иштар, обучая принца, сблизилась с ним, смогла узнать детали нападения, которые его память нещадно подавляла. А может, это был сам Северин. Церер Адор говорил, что принц не желает говорить о том кошмарном дне, но упоминал, что его несколько раз осматривали чародеи с Гримуарами и магическими книгами, которые помогали им заглянуть в воспоминания или расшифровать его спутанные чувства.

С вероятностью в девяносто девять процентов чародеи уже узнали всё, что могли. Если бы копали дальше, то могли бы повредить разум Северина, и так сильно пострадавший из-за трагедии, случившейся с ним. Здесь нужно было действовать аккуратно. Память Северина была слишком ценной, поэтому Верховный и король так часто меняли чародеев, искали всевозможные подходы. Иштар – лишь их очередная попытка докопаться до правды, о чём она прекрасно знала.

И всё же её беспокоило то, что за столь долгое время никаких подвижек не было.

«Это не твоя проблема, – шептал разум. – Не лезь, куда не просят. Просто продолжай учить Северина магии».

Пропавший Гримуар – серьёзное дело, косвенно касающееся всех чародеев. Если бы не нападение, никто бы не беспокоился, ведь это означало, что Гримуар сам скрыл себя, впал в ожидание чародея, которому захочет лечь в руки. Гримуары никогда не пропадали просто так. Либо готовились ждать чародея, либо были захвачены Копьём Атальи.