Аромат выпечки привел меня к нужному месту. Витрина ломилась от румяных калачей, саек и буханок простого хлеба. Слюнки потекли сами собой.

Внутри было несколько покупателей, значит, можно воспользоваться их присутствием и своровать парочку калачей. С пирожками уже понятно. Мне их надо сразу штук десять, а половину прилавка никак с собой не утащишь.

Булочник, полный мужчина в белом фартуке, ловко орудовал специальными щипцами и был сосредоточен на клиентах, что делало ситуацию максимально удобной для задуманного.

Риск, конечно, имелся. Второй раз буду красть что-то, да еще после того, как меня уже поймали за воровство в лавке Никанора Митрофановича… Но голод был сильнее страха. Да и потом, с пирожком вон как ловко вышло.

Я зашел внутрь булочной, стараясь выглядеть как можно незаметнее, хотя мои рваные штаны и босые ноги сложно не заметить.

Поэтому я тихонечко пристроился за дамой, которая в очереди стояла последней, и с уверенным видом притворился, будто выбираю хлеб.

На самом деле, мне фантастически повезло, что никто из присутствующих не обратил внимания ни на звякнувший колокольчик над дверью, ни на меня. В этот момент хозяин булочной вдохновенно объяснял покупателям, как конкретно они пекут столь прекрасные калачи, лучшие на всем Васильевском острове. Васильевский остров… Видимо, так называется район, в котором я сейчас нахожусь.

Дождавшись момента, когда булочник отвернется к полке с товаром, я молниеносно схватил с прилавка пышную булку и рванул к дверям.

– А ну, стой! Опять ты, оборванец!?

Кажется, Ванька, сволочь такая, уже светился в этом районе.

Чьи-то руки – не такие сильные, как у Прошки, но достаточно цепкие – схватили меня за рубаху. Один из молодых мужчин, судя по простому наряду не дворянин, оказался слишком шустрым. Именно он и пресек кражу. Чтоб ему обосраться…

– В участок его! Ан нет! Розгами выпороть, чтоб неповадно было!

Булочник, красный от гнева, надвигался с другой стороны. Он кричал во весь голос, привлекая внимание даже тех, кто шел по улице.

Паника снова обожгла ледяным холодом. Я дернулся изо всех сил, извернулся ужом, вырывая ткань рубахи. Толкнув одного из державших меня зевак, споткнулся, чуть не упал, но тут же вскочил и бросился бежать со всех ног, не разбирая дороги. Булку при этом держал мертвой хваткой. Убивать будут, я один хрен успею ее съесть.

За спиной слышались крики: «Держи вора!».

Я несся по переулкам, сворачивая наугад, пока легкие не начало жечь огнем, а крики преследователей не стихли вдалеке. Остановился лишь когда понял, что окончательно заблудился в лабиринте незнакомых дворов и проходных арок. Зато погоня, наконец, отстала.

– Вот тебе бабушка и Юрьев день… – Вырвалось у меня вслух.

Да, пословица совсем не подходила к ситуации, но к этой ситуации вообще ни черта не подойдёт.

Тяжело вздохнув, я снова двинулся вперёд, совершенно не понимая, куда иду.

Солнце клонилось к закату, окрашивая небо над крышами Петербурга в багровые тона.

Я вдруг понял, почему у всех классиков, писавших об этом городе, всё время выходили какие-то трагичные истории.

Естественно, студенту захотелось взять топор и пойти к старухе-процентщице. Тут же такая атмосфера, что только подобные мысли в голову и лезут. Ну или это конкретно меня таращило от всей ситуации настолько, что я на полном серьезе подумал: «Эх, был бы у меня топор…»

Дальше начальной идеи мыслительный процесс никуда не шел, поэтому, на кой черт мне топор, ответить затрудняюсь. В какой-то момент даже показалось, что столь нелепые размышления вообще не мои. В голове периодически проскакивали мысли, которые я ощущал, как чужеродные. Они были смутными, размазанными и очень глухими.