– Да уж, не молода, – плавно поднял на нее ироничный взгляд.

– А если не может помочь Рома, может ты лучше справишься? Мне нужен наследник семьи Нагаи. И уже неважно от какого брата.

– Прошло пятнадцать лет, а Вера наша не меняется. Увы, тут я тебе не помощник.

– Матвей, мы же хорошо ладили, – вновь потянула она ладонь в мою сторону. Я поднялся на одну ступень.

– Я не знал, что ты испытываешь слабость ко всем представителям мужского пола. Кстати, как тебе наш садовник? У него такие ловкие руки, сегодня заметил.

– Хватит, – перебила она меня. – Ты знаешь, кто из братьев Нагаи мне всегда был нужен. Не скучный, бесхребетный Рома и не нытик-подкаблучник Костя. А бунтовщик – романтик с неистовым хищным взглядом с цветом глаз, как осенняя листва – это ты.

– Разница в возрасте слишком очевидна. Больше не приходи на мою территорию, – зашагал наверх.

– Алиса тоже была старше на девять лет, зачем тогда притащил ее? Помоги мне с ребенком, – прикрикнула она, – мне нужен наследник Нагаи.

Тут же я услышал ускоренные шаги, звук пощечины, обернулся и увидел, как Вера опустилась на ступеньках, от затрещины, которую влепила ей матушка. Она скрутила ее белокурые волосы в руке и пыталась протащить в сторону выхода.

– Дрянь-дрянь, – повторяла она. Вера же, не сопротивлялась, прикрыв лицо ладонями просто молчала.

– Вот только не в моем доме, – тут же спустился. – Выведи ее отсюда и сама уходи, – обратился я к маме. Она тут же окинула строгим взглядом меня с ног до головы.

– С тобой я потом поговорю, – еще одним рывком потянула за волосы Веру.

– Это не сделает ее человеком. Твои методы устарели. Пусть лучше разведутся.

– Что значит развестись, – стала вырываться Вера, – я не уйду отсюда! А если и разведусь, то это приблизит меня к тебе еще на один шаг. Почти двадцать лет служу вашей семье. – Мне нужен только ребенок с кровью Нагаи. С твоей кровью, – подняла она глаза, заполненные яростью и слезами.

Я опешил, она нередко намекала о своих намерениях, вскользь. А сейчас так открыто и при маме, да она обезумела.

– Уведи ее, мама, – махнул я рукой и окончательно поднялся в спальню.

– Если о твоих чувствах к Матвею узнает Рома, я тебя со свету сживу, – продолжала кричать мама. – Тебя и ребенок не спасет, проклятая!

Спустя пару минут вопли утихли. Скинул с себя пропитанную потом одежду и встал под душ. Гармония не длилась долго, в голове зазвучала мелодия игрушки, свистульки, окарины…

Накинув банный халат, вышел на балкон погреться.

– Ох, и весна в этом году – невероятнаяяяяя, – улыбался я теплым лучам.

Позже, надев широкие мешковатые штаны, серую майку и пиджак современного кроя, затянув потуже шнурки на новых белых кедах, устремился вниз, закидывая в рот кислые мармеладки.

Планировал перекусить у мамы и направиться в город к друзьям. Но она уже в гостиной на диване величественно ожидала меня. Скрестив ногу на ноге, попивая чай, который принесла горничная, и стояла, опустив голову.

Мама выглядела совсем иначе, и не сказать, что эта великосветская особа получасами ранее волочила любимую супругу любимого сына по полу, скрутив волосы в руке. Она даже успела переодеться. На ней был бежевый костюм в черную клетку, лодочки на удобном каблуке. Светлые волосы заколоты в пучок, легкий макияж подчеркивал броскость голубых глаз, которые по-прежнему сияли, несмотря на зрелый возраст. Тонкие губы были недовольно поджаты.

– Рома должен привезти Тимура в поместье после аварии. Говорит тот бредит, видимо, повредил голову, что-то бормочет без устали.

– Можно подумать сознание его когда-то было не искаженным. А я, здесь каким боком? – сказал, присев рядом.