Грейте ладони звездами Евгения Бергер

1. Пролог

Отец поднимается по лестнице, и его голова показывается над козырьком крыши.

– Привет, милая, чем занимаешься?

Я улыбаюсь в темноту.

– На звезды смотрю... как всегда.

– Можно с тобой? – спрашивает он, наперед зная ответ на заданный вопрос.

– Конечно. Я припасла тебе местечко на покрывале!

Отец, наигранно покрякивая, перекидывает ногу через верх лестницы и взбирается-таки на крушу, потягивается, блаженно втягивает пряный ночный воздух и наконец укладывается рядом со мной на покрывале.

Так мы и лежим: бок к боку, рука к руке...

У нас даже мысли сходятся: в этот момент мы думаем только о звездах... О тех далеких, перемигивающихся точках в ночном небе, от вида которых сбивается дыхание!

– Однажды люди смогут летать в космос вроде как на курорт, – произносит отец с мечтательной интонацией, так хорошо знакомой по нашим привычным разговорам на крыше. – Собираешь чемодан, садишься в космический корабль – и через несколько часов загораешь на каком-нибудь ныне неизвестном астрономам Плим-плам-плабусе в созвездии Вечной Мечтательности.

Я прыскаю со смеху, как это обычно и бывает... А отец продолжает фантазировать на заданную тему, водя кончиком указательного пальца от одной мигающей точки к другой.

– Смотри, – прерывает он свои же рассуждения, указывая на скопление звезд в районе Малой Медведицы. – Звезда упала! Загадывай желание. Быстро!

Послушно прикрываю глаза и загадываю: встретить Маленького Принца и улететь с ним на планету Баобабов к его взбалмошной Розе.

Я знаю, что отец загадал то же самое... Он говорит, что всегда загадывает одно и то же с семилетнего возраста, когда мама впервые прочитала ему историю Маленького Принца – мне уже десять... и я в шутку делаю то же самое. Почти в шутку...

Впервые я услышала историю Маленького принца в пятилетнем возрасте и мало что поняла, только расплакалась, тронутая грустными интонациями в голосе отца, дочитывающего историю в вечерних сумерках летней ночи... И долгое время после этого считала его преклонение перед детской, как мне казалось, книжицей практически смехотворным: большие папы не могут любить детские книжки... Но он любил, и это уже намного позже я поняла, что в этой «детской» книжице смысла, пожалуй, побольше, чем во многих взрослых историях. Папа и тогда уже знал об этом – а я нет.

– Как ты думаешь, – спрашиваю я, – Маленькому принцу понравились бы наши звезды? Стал бы он наблюдать за ними, подобно нам лежа на крыше старого сарая?

И отец треплет меня за отросшую челку:

– Конечно, глупышка, конечно, он бы стал смотреть с нами на звезды... Иначе и быть не может. – Потом недолго молчит и добавляет: – И ты никогда не переставай смотреть на них, милая! Всегда смотри на звезды...

– Именно так я и делаю.

– Я знаю, знаю... Просто, – он как будто бы подбирает слова, – у каждого они свои эти звезды, Джессика, однажды ты сама поймешь это, только я хочу, чтобы твои горели ярче всего... чтобы они были как россыпь смеющихся бубенцов, от взгляда на которые тебе хотелось бы улыбаться.

Тогда я ничего не поняла, это было слишком сложно для моего детского восприятия, но теперь-то я понимаю, что хотел сказать мне отец...

… И я продолжаю смотреть в звездное небо!

2. 1 глава.

Грейте ладони звездами,

взглядов немых пожарами.

зимы затем и созданы,

чтобы собрать всех парами.

чтобы сливаться мыслями,

тихим полночным шепотом.

судьбы покрыты числами,

вечность приходит с опытом.

только не надо памяти,

станьте друг другу первыми,

чище небесной скатерти,

будьте листами белыми.

без ключевых параметров,

знаков, стандартов, святости.

сила - не сталь характеров:

счастье не знает слабости.

просто поверьте - сбудется,

без рождества, без повода.

греет не то, что "слюбится" -

спрячет любовь от холода.

вейся на окнах кружево,

город покрой метелями.

если находишь нужного,

вечность не знает времени.

АVE ЛИНА

«Ты ищешь смысла жизни, но единственный ее смысл в том, чтобы ты наконец сбылся".

***************

Помню, как ослепительно ярко светило весеннее солнце в день, когда я познакомилась с первым из Шрайберов: оно, если глянуть сквозь полуопущенные ресницы, рождало яркие радуги, которые так и плясали перед глазами, перетекая из одного блестящего круга в другой.

– У меня зайчики перед глазами! – восклицает мой трехлетний ребенок, с которым мы забавляемся, наблюдая за солнцем, по пути к детской площадке.

– У меня тоже, – отзываюсь с улыбкой. – Только мои похожи на пестрые радуги...

На душе радостно и светло: это первые теплые дни после долгой, холодной зимы, и я будто очнулась от продолжительно спячки и потянулась к яркому солнцу, как и проснувшаяся природа.

– А мои… – пытается выдать что-нибудь столь же красочное мой мальчик, – а мои...

– … на яркие хвосты тропических попугаев? – подсказываю ему.

И – бинго! – личико сына освещается радостью:

– Да, на попуганые хвосты! – выдает он детским фальцетом.

Мы еще забавляемся этой нехитрой игрой, пока не оказываемся на детской площадке, а там, заметив в песочнице маленького ребенка, который старательно засыпает в ведерко песок, я обращаюсь к Элиасу:

– Погляди, сегодня у тебя есть возможность познакомиться с кем-то новым! Хочешь нового друга?

Тот бубнит что-то в ответ, поглядывая на чужака, а потом припускает к горке, занимающей первое место в списке его игровых приоритетов

Осматриваюсь: на одной из двух лавочек, на которой я полагаю узреть заботливую мамочку с коляской и бутылочкой сока для ребенка, сидит высокий парнишка лет шестнадцати с книгой в руках. Он полностью погружен в происходящее в ней и не обращает никакого внимания на окружающий мир. Какое очарование!

Тихонько присаживаюсь на соседнюю лавочку, нет-нет да бросая на чтеца любопытные взгляды. Он как мамонт посреди мегаполиса, таким же кажется необычным и дивным…

– Мам, – подбегает ко мне Элиас, – я тоже хочу лопатку!

Ясно, мальчик в песочнице интригует моего сына так же сильно, как читающий парень меня.

– Может, вам познакомиться и поиграть вместе, – предлагаю я сыну, поднимаясь и подходя с ним к песочнице, где продолжает играть маленький незнакомец.

– Томми, – слышится голос у меня за спиной, – почему бы вам не поиграть вместе? – К нам подходит парнишка с книгой. – Дай этому мальчику...

– Элиасу, – услужливо подсказываю я.

– … Дай Элиасу вторую лопатку, и вы сможете выстроить настоящий песочный замок!

Томми послушно протягивает Элиасу вторую лопатку – и вот они уже оба возятся в деревянной песочнице, словно всю жизнь друг с другом знакомы! Жаль, мы, взрослые, так не умеем... Мы с парнишкой лишь улыбаемся друг другу, а после короткого «Посмотрим, что получится у наших замкостроителей!» расходимся каждый к своей скамейке. Юноша снова погружается в книгу, а я принимаюсь считать воробьев на ближайшей вербе, так как себе почитать ничего не взяла. Обычно мы с Элиасом вместе развлекаем друг друга на детских площадках, а сегодня я вдруг осталась не у дел...

Что он читает? Этот вопрос занимает меня все сильнее, когда парнишка вдруг говорит:

– Это «Звездные воины», том четвертый. Читали?

Вот тебе и неприметные взгляды! Мальчишка заметил мой интерес к своей книге, а ведь я была так уверена, что он даже не глядит в мою сторону.

– Нет, не пришлось, – признаюсь честно.

– Ну да, понимаю, – хмыкает с пониманием. – Вы ведь не мальчик...

– Нет, не мальчик, – с улыбкой пожимаю плечами. Кто бы стал утверждать обратное... – Зато читала много другого.

– Любите читать? – мне кажется или в его голосе звучит неприкрытая нотка надежды.

– Очень. Ты тоже?

Он утвердительно кивает, и мы ненадолго замолкаем. Но лед сломан, и через пару минут я интересуюсь:

– Томми твой брат?

– Да, присматриваю за ним, пока мама приводит дом в порядок. Мы недавно переехали, – поясняет он.

– Значит, будем соседями, – улыбаюсь ему. – С сентября у Элиаса садик, но этим летом мы часто будем появляться на этой площадке. Хорошо, если мальчики подружатся.

– Да, было бы здорово, тем более что мы пока ни с кем здесь не знакомы, – голос у парнишки низкий, ломающийся, как у птенца, готового вот-вот вылететь из гнезда.

– Меня зовут Джессика, – протягиваю руку для знакомства.

Он, смущенный и слегка порозовевший, отвечает на мое рукопожатие:

– Пауль. Пауль Шрайбер, – кидает отрывисто. – Мы из Мюнхена.

– О, далеко же вас занесло! – отзываюсь не без удивления. – Надеюсь, вы быстро адаптируетесь на новом месте...

– Не люблю большие города и многолюдство, – признается Пауль совсем тихо, и я проникаюсь к нему еще большей симпатией. В этом мы с ним похожи – мне легко понять его чувства. – А вот маме придется несладко, – он улыбается. – Она всегда была очень общительной. Но ничего, – добавляет серьезнее, – люди ко всему привыкают!

Мы беседуем еще какое-то время, а потом расходимся по домам, и я не могу не признать, что это было одно из самых приятных знакомств за последнее время. Правда, я даже не предполагаю на тот момент, что вскоре последуют еще два не менее интересных…

Первое происходит уже через несколько дней, когда я снова прихожу с сыном на ту же площадку и присаживаюсь на уже привычную мне скамейку, отметив для себя мысленно, что среди присутствующих здесь мамочек нет ни одной мне знакомой. Разве что на себя обращает внимание ухоженная блондинка в узеньком платье и розовыми ногтями, которыми она очень ловко печатает в украшенном россыпью стразов смартфоне. Представить её чьей-то матерью нелегко, и я все еще продолжаю додумывать эту мысль, когда мимо проносится какой-то ребенок и, размахивая руками, выкрикивающий имя моего сына.