– Почти?

– Да, Марко, почти. Твои страхи, слабости, амбиции – все это может послужить источником силы для Него и привести тебя к гибели.

– Я помню, падре, – ответил звонкий мальчишеский голос.

– Отлично. Я запечатаю дверь снаружи Святым Словом. Если победишь, сможешь ее открыть. Если проиграешь, он не сможет открыть и будет жить, пока не умрёт и не истлеет твоя оболочка, – Рамирес жестом показал на скелеты, в беспорядке лежавшие рядом с колодцем.

– Я понял, наставник.

– Хорошо, Марко. Надеюсь, ты сможешь выйти из этой двери. Если так, я отпущу тебя в город. Ярмарка ещё не уехала, да и девочки не будут против твоего повторного визита.

– Я вернусь, падре, – пообещал Маркус.

Алехандро Рамирес вышел из помещения и закрыл тяжёлую дверь. Короткий скрип петель, гулкий удар, воцарившаяся тьма.

Маркус сел в позу лотоса у колодца и уверенным голосом произнёс заклятье вызова. Округлый провал вспыхнул багровым. Из него вылетел алый протуберанец и ударил юношу в грудь. В помещении опять воцарилась тьма.

****

Маркус очнулся на каменном полу бесконечного помещения. Во все стороны простиралась сплошная темнота. Единственным пятном света было то место, где стоял юноша.

– Ну, здравствуй, жалкий мешок плоти! Ты воззвал ко мне. Вот уже сотню лет никто не звал меня в свой разум, – голос казалось, исходил отовсюду.

– Я не боюсь тебя, Оден. Выходи! – Маркус достал из ножен на спине рунный клинок.

– Ты знаешь моё имя! Но меня уже тысячелетия зовут не так. Я – Зверь! – из темноты раздался громогласный рык.

– Я знаю, кем ты стал, Оден, один из Семерых. Я пришёл за твоей силой.

– Так возьми! Без боя. Позволь себе стать мной. Моим сосудом, – рык сменился свистящим шёпотом.

– Нет! Либо сражайся, либо прочь! – яростно выкрикнул юноша.

– Как пожелаешь. Я заберу это тело силой!

Из тьмы на Маркуса шагнуло чудовище. Внешне Зверь напоминал высокого мускулистого мужчину, однако его кожа была серой и чешуйчатой, а руки кончались длинными когтями. Искажённое лицо было лишь пародией на человеческое. Вместо носа чернели два отверстия, из узкой линии рта выступали острые клыки. Глаза сверкали жидким огнём. Голову чудовища венчали витые рога. За спиной виднелись широкие ленты, складывающиеся в подобие двух крыльев.

Монстр заревел и кинулся на Маркуса. Тот сделал шаг назад и нанёс резкий удар клинком – сверху вниз. С клинка сорвался серп синего пламени и врезался в грудь Зверя, остановив его движение.

– А ты силён, юноша! Наконец-то у меня появился достойный противник!

Бой, по ощущениям Маркуса, длился целую вечность. Монстр нападал, юноша отражал выпады клинком, разя в ответ. Каждый успешный удар оставлял на теле чудовища кровоточащие раны. Всего пару раз когти Зверя смогли достать юного воина. На груди и бедре алели глубокие порезы. Однако, несмотря на них, Маркус продолжал сражаться, как одержимый. Меч в его руках двигался по самым немыслимым траекториям встречая врага либо холодной сталью либо вспышками синего огня.

Зверь заревел и кинулся в последнюю отчаянную атаку. Маркус позволил ему приблизиться настолько, что когти чудовища практически касались его груди. Внезапно юноша сделал шаг вправо и вперёд, нанося удар снизу вверх. Лезвие без труда рассекло плоть чудовища, и монстр рухнул на бетонный пол, перерубленный наискосок. Когти в бессильной злобе царапали пол.

– Отдай свою силу! – приказал Маркус.

– Я знаю, зачем она тебе, – ответил умирающий монстр свистящим шёпотом. – Ты хочешь мстить. За маму и папу, за сестричку Ангелину. Убить всех чудищ, погрузить клинок в их плоть, смотреть, как их тёплая кровь вытекает из разрубленных тел. Убивать. Кромсать. Резать. Стать смертью. Неостановимой и неминуемой. Заставить их кричать так, как кричала твоя сестра. Да, Марко?