– Что это было? – воскликнул он вслух и сам поразился, насколько громко в пустом зале прозвучали его слова. В поле зрения мелькнула серая тень, и Рене поспешил за ней. Кто может шастать по закрытым залам резиденции Верховного дома? Только враг! Изварэ.

Рене выпустил когти и устремился во тьму. Он не задумывался, откуда она взялась, ведь солнце ещё не успело скрыться за горизонтом. За каждым поворотом мелькали чьи-то неуловимые очертания и слышался то ли женский смех, то ли плач. Кто это? Кто бежит от него?..

Сурово поджав губы, Рене ускорился. Он летел сквозь залы, коридоры, гостиные и бальные комнаты, ни на что не обращая внимания и не слыша, как стираются звуки, уходя куда-то за грань. Его манил этот хнычущий тонкий голосок, и, в конце концов, парень отыскал источник.

Он нашёлся в комнате, чёрной, как сама ночь, сияющей тёмно-голубыми тонами из-за открытого окна, за которым сиял огромный спутник Лаберии. Чей же силуэт скрывается за тонкой вуалью штор, колыхающихся из-за ветра? Кто же там прячется и так горько плачет?

Рене застыл у входа в комнату. А потом решительно пересёк её и осторожно ухватил за край шторы, отодвигая её и видя девушку со спины, стоящую у подоконника, обхватив лицо руками. Её длинные чёрные волосы развевались, как чёрные нити, доставая до его лица, раздражая и без того раздражённого бесконечным плачем парня. Он касается её плеча, и девушка поворачивается к нему. Какие же яркие золотые у неё глаза! Они будто золотом сияют в этой тьме, переливаясь от застывших слёз.

– Реми, – шепчет он, нежно касаясь её щеки. – Не плачь, сестрёнка. Я с тобой.

– Рене, где же ты? Почему я не могу тебя найти? – отвечает она, слепо глядя перед собой, и звук её голоса что-то переворачивает в нём.

Его рука поднимается выше, а другая касается её локтя, также медленно поднимаясь вверх. Он добирается до шеи сестры, чувствуя, как ускоряется пульс. А потом ладони смыкаются и сжимают её, вызывая удивлённый хрип. Она пытается сопротивляться, пытается задеть его, царапая запястья Рене. Но бестолку, ничего не помогает, он только сильнее сдавливает, ощущая торжество и дикую радость от вида боли в её глазах. Рене давит и давит, по капле выдавливая из неё жизнь. Пусть эта тварь сдохнет. Пусть эта гадина отправится в морликайскую бездну, откуда пришла!

– Рене! – издалека доносится другой голос.

Он резко разворачивается, и тьма отступает, перенося его в ярко освещённую комнату. Перед ним застыла Кристина. Рене удивлённо смотрит на подругу, видя, как на её шее расцветает кровавая линия. Парень недоумённо поднимает руки – на его когтях кровь. Кристина хрипло вдыхает воздух, а потом заваливается назад.

Это место меняется от раза к разу. В первые её посещения оно напоминало чёрно-белые фотографии: голая земля, леса без листьев с искорёженными деревьями, покрытыми чёрной копотью. Скалы без единой травинки, пугающе мёртвое безмолвие и чёрные лужи, будто из мазута, в которых зарождалась такая же мёртвая и пугающая морликайская жизнь. А над всем этим – серое без солнца небо, будто и вовсе не имеющее светила, одинаковое от края до края.

Таким междумирье являлось девушке в детстве. Но чем старше она становилась, тем больше в нём проступало красок и живости. Сочные, с чёрной радугой, похожей на нефтяную плёнку. И такие насыщенные и живые, что становилось жутко. Не должен ад морликаев быть таким живым.

Она понимала, что это следствие появления в этом месте сэвов. Близнецы вдохнули жизнь в междумирье. С их уходом место начало возвращаться к первоначальному состоянию. Оно умирало, но делало это стильно, сокращаясь до трёхцветия: чёрного, серого и насыщенно красного.