Ему приходилось несладко. Ещё больнее было осознавать, что он не знает, как вернуться домой. К Вивьен. К брату и семье. Наверняка они думают, что он умер в том зале. Что же, время здесь течёт быстрее из-за близости линии фронта. Скоро реальности совпадут, и он умрёт по-настоящему.

Проследив за взглядом цесаревны, Роберт наклонился к её уху, спрашивая:

– Ты правда веришь, что поступила правильно?

Кристина смотрела, как Рене в представительном чёрном костюме разговаривает с мужчинами в военных мундирах. Высший состав армии Лаберии. Не хватает только его отца, который танцует со своей возлюбленной женой, не желающей и слышать о том, что муж творит с их сыном. Каждый по эту сторону реальности обретается в своих иллюзиях. Некоторые из них принимают яды, чтобы забыться. Другие поддаются скверне, пытаясь выжить. Роберт рассказывал, как ему с отрядом приходилось наведываться в дома, где выявляли изварэ, не сумевших сохранить человеческий облик. Жуткое зрелище. И как же тяжело их убивать!

– Я спасла ему жизнь, – ещё более тихо ответила девушка, но сердце её дрогнуло.

Перед глазами встала картинка. Первая неделя после потери столицы. Их в кандалах доставили в старый город и бросили в клетки, нацепив на шеи жуткие ошейники. С ней говорил её будущий наставник – Бехрейн а’Свен, склоняя примкнуть к якшарас, чтобы выжить. Иногда Кристина думала, что он использовал на ней то, чему потом обучал. Однако позже поняла, что является самой сильной алой, и только потому её и Роберта пощадили. Именно её голос звучит в основной партии, когда они отгоняют от защитного поля скверну. Её голос крадёт у смерти лишние дни на то, чтобы Рене подготовился к своей самоубийственной миссии.

– Помнишь, как тогда было страшно? – спрашивает Кристина. – Я постоянно плакала, а потом разучилась плакать вовсе.

Она чуть не убила Балвора за то, что тот делал с Рене. Тогда она не знала, что вся сцена была спланирована от и до, чтобы заставить её саму пожелать подчинить возлюбленного, изменив его память и вынудив встать на сторону якшарас. Это было судьбоносное решение, подарившее им полтора года вместе.

Задумавшись, девушка потеряла Рене из виду. Кристина оставила бокал на парапете, а сама устремилась в зал на его поиски, не слыша, какие обидные слова говорит вслед Роберт. Оставшись один, молодой человек допил своё и её вино. Затем он с силой бросил бокалы за парапет и, раскинув серые крылья, ринулся вниз. Он ненавидел эти приёмы. Он устал всё время быть лишним. Мир, который сначала распахнул перед ним коробку чудес, оказался ещё более чудовищным, чем самые страшные ночные кошмары.

Рене сам не понял, в какой момент покинул зал. Вот он только что выслушивал байки бывалых военных, а через миг уже стоит в каком-то зале перед голограммой-портретом члена Верховного дома б’Барнд. Картинка дрожит из-за недостатка электроэнергии. В старом городе предоставление таких услуг, как и продуктов питания, осуществляется в ограниченном количестве. Эта проблема касалась не только обычных граждан Лаберии, но и знатных семей, что явно подтверждало их скорый конец.

«Почему я здесь?» – подумал сэв, вглядываясь в высокомерные черты сереброволосого мужчины средних лет. Тот взирал на Рене, как на букашку, и парень поморщился, отходя в сторону.

Теперь его внимание привлекла боковая арка, ведущая в узкий коридор. Что там скрывается в темноте? Здесь так тихо, умиротворённо, здесь не нужно носить маску и выглядеть кем-то, кем… не являешься? Рене быстро заморгал, прислоняясь к стене. Что-то такое мелькнуло в воспоминаниях. Какой-то болезненный кусок, как будто заноза в пальце, не до конца вытащенная наружу.