Костя всегда задавался вопросом, любила ли мачеха его отца, или же просто использовала, выжимая максимум из навязанного своим отцом, графом Ястребовым, союза.

– Как я на тебя смотрю? – холодно спрашивает Костя, переглядываясь с Клавдием. – Ты же уже всё решила. Правда, мне непонятно, как ты намереваешься заставить моего отца отказаться от трона. Ты знаешь – он приходит в бешенство при любом намёке на свою болезнь. Отец непредсказуем. Я удивлён, что после подписания этой бумажки, – парень демонстративно потряс вытащенным из папки документом, – он не заявился сюда, чтобы лично принять участие в совете.

– Мы дали ему снотворное, чтобы он успокоился, – хладнокровно отреагировала Марина, однако её глаза загорелись опасным золотым светом. – Будь Николай здесь, он начал бы нести околесицу про конец времён и приход истинного спасителя сэвского рода. Говорил бы про церковь проклятых, про врата, через которые пройдёт избранник света и тьмы. А потом начал бы искать неверных среди членов совета, чтобы своей великой дланью отправить их на тот свет, как он это сделал с статс-советником Теодором. Ты этого хочешь? Или намереваешься сам занять трон? Он тебя на дух не переносит, называя пустышкой. Или планируешь провернуть это в обход императора? Устроить свой личный переворот? – чем больше сэва говорила, тем больше распалялась, миниатюрными коготками впиваясь в поверхность стола.

Клавдий покачал головой.

– Ваше высочество, – обратился он к Марине. – Вы торопите события. Ваш сын не дебютировал. Даже если император даст своё согласие, что вряд ли, учитывая причину, по которой он так и не назвал Константина своим преемником, никто не поддержит ребёнка, который может оказаться таким же, как и его старший брат. Это может спровоцировать ещё больший раскол в наших рядах.

Костя задумчиво двигал пустой стакан по столу. В его голове вращались тени идей, осколки интересных мыслей и вариаций будущего. Он только начинал нащупывать почву под ногами, стараясь найти новый путь между острыми скалами, как его внезапно осенило.

– Есть способ изменить ситуацию, – заявил он. – Но с вашей стороны, маменька, я ожидаю ответных уступок.

– Что ты хочешь? – моментально сориентировалась женщина.

Её узкий нос выдвинулся вперёд, разом напомнив птичий клюв. Она заострилась изнутри, почуяв слабину пасынка.

– Мы не будем торопиться с помощью Алиансу. И уж тем более не будем оголять наши резервы, учитывая происходящее в империи. Поручим Синицыну подготовить нашу стратегию действий, чтобы не нарушить соглашения между странами. Тем временем начнём подготовку к реформам, на которых я многократно настаивал. Реорганизуем Государственную думу, неправильно то, что в ней так мало людей. Назрели перемены в судебной и законодательной системах. Пора дать людям возможность владеть землями и технологиями. Отменим разделение в вузах. Уже сейчас институты берут людей вольными слушателями, так откроем перед ними двери и дадим возможность получать официальное образование.

– Хочешь, чтобы однажды в одно из этих кресел сел человек? – вспылила Марина, а Клавдий хохотнул, хотя повода для смеха не было.

Масштаб идей Константина завораживал канцлера, не ожидавшего такого от молодого цесаревича. Он чувствовал, что Костя опаснее, чем кажется Марине, которая была на всё согласна, предполагая, что после объявления её сына наследником императора все эти чудовищные планы лягут под сукно, а сам Костя отправится куда-нибудь подальше от столицы. Однако, чтобы не выдать себя, женщина решила немного поторговаться. И Костя с удовольствием включился в дискуссию, делая вид, что верит ей. В конце концов, он знал, на что шёл.