Впрочем, наглеть и долго выбирать времени, конечно, не было. Поэтому я, выскочив из-за плит и пригибаясь, торопливо ухватила какой-то узкий короб и побросала в него несколько эклеров. У стола с меренгами на мгновение приостановилась – рулеты еще не разрезали, и они лежали пока тремя длинными соблазнительными колбасками. Недолго думая, я высунулась из-под стола и смахнула в свой короб один из рулетов целиком. Пришлось, правда, его слегка завернуть и помять… ничего, я на него не любоваться буду!

А вот теперь – ходу! Я торопливо нырнула назад за плиты, а оттуда – в вентиляцию, толкая перед собой короб. И старательно прикрыла выход решеткой, не забыв защелкнуть крепления.

О Чаке я не беспокоилась: уж с корабля его не выгонят. Поймают и вернут хозяевам. Расследование покажет, что те оставляли собаку в каюте и как она оказалась на камбузе – непонятно, а значит, и предъявить им нечего. Всего лишь еще один таинственный инцидент на борту  «Принцессы», в котором никто не виноват. А пес как следует развлечется и наестся от пуза вкусняшек.

…Откуда же мне было знать, что на этот раз Генриетта всерьез обидится – и нажалуется капитану!

– Мы знакомы, капитан?

…Задавая вопрос, я уже знала. Вспомнила. Вариантов-то было немного: я крайне редко называю именно это свое имя, и никогда не делаю этого без очень особенного повода.

Потому что оно – настоящее.

Точнее… строго говоря, настоящего имени у меня нет и никогда не было. Те, кто создал меня, предпочитали называть нас по номерам. Нам объясняли, что это нужно для того, чтобы мы ни к какому имени не привязывались и с легкостью меняли их при необходимости.

Но я думаю, была и другая причина. К тому, кого ты называешь  «тестовый образец эр-семь», гораздо легче относиться… собственно, как к эксперименту. А вовсе не настоящему живому ребенку, которому может быть страшно, одиноко и больно. Пусть даже он  «рожден» из пробирки.

Люди не могут без самоидентификации. Восьмой, например, уверял, что эта цифра – и есть его настоящее имя. Я тоже долгое время считала семерку своим личным маркером. А потом выдумала себе Шайлу. Сама. Я сама придумала и присвоила себе имя, мысленно держалась за него… и никому не называла его вслух. Даже другим  «экспериментальным образцам». Даже тем из них, кого считала друзьями. Как потом оказалось – правильно делала.

Это случилось на одной из планетарных станций, когда я совсем недавно сбежала и прибилась к "Принцессе". Мне нужны были деньги, и я знала, как их достать. Но в казино меня тогда никто не пустил бы – мне было пятнадцать. Тогда-то я и создала "брюнетку". Ее главной задачей в то время было прибавить мне несколько лет.

Искусство шулерства было в числе тех умений, которым меня обучали. Я могла бы обыграть в карты кого угодно. Да и с рулеткой знаю кое-какие хитрости…

И можете сколько угодно меня осуждать. Да, я много чего читала и смотрела после побега – я знаю, что люди называют моралью. Но тем, кто создавал меня, меньше всего были интересны моральные ценности. А моя главная ценность – свобода. И мне пришлось выгрызать ее для себя зубами. А после побега, если меня найдут, я лишусь не только свободы, но и жизни. Поэтому… я просто выживаю, как умею.

В тот раз я была неосторожна. Это потом я поняла, что нельзя выигрывать сразу крупные суммы. Если нужно много денег – ничего не попишешь, придется обойти несколько казино, причем в каждом появляться в новом образе, сначала проигрывать, а потом немного выиграть. Где-то я – прожженный игрок в покер, возможно, даже профессионал. Где-то – удачливый новичок с горящими глазами. Где-то – трепетная дева, мило хлопающая глазами и путающаяся в картах. Долго и хлопотно, зато безопасно.