Пока вода не закипела, я так и стоял на одном месте. А потом собрался с силами и толкнул дверь в комнату Энджи.

Обмякшее тело дочки с закрытыми глазами лежало на коленях у Кейт. А сама Кейт сидела на полу, привалившись к стене спиной, и в ее полуприкрытых глазах не было жизни. Тут же валялся шприц, лишь недавно выпавший у нее из руки. А на кровати лежала записка: «Энджи умерла во сне около полудня. На прошлой неделе я купила чистого герыча, потому что знала: ей недолго осталось, и когда ее не станет, я должна уйти с ней. Прости, что не дождалась тебя. Не хотела, чтобы она долго была там одна. Мы тебя любим».

Я выронил мешок с деньгами и ринулся к горящему типу, который мчался прямо на меня. Он был в агонии, пламя охватило плечи и затылок, а когда кожа горит, запаникует даже тот, кто знает правила пожарной безопасности.

Я схватил его за руки, сделал подсечку и повалил с криком:

– Катайся по полу! Катайся!

Он завопил. Я прижал его к полу (что не составило труда: в парне было меньше ста пятидесяти фунтов) и перевернул на спину, надеясь сбить огонь. Горящие волосы потрескивали, и я наглотался поднимавшегося от них дыма. Потом сорвал с парня рубашку и отшвырнул в сторону, опалив себе руки.

– Тут еще кто-то есть? – крикнул я ему. Зря старался: он только стонал и, наверное, вообще меня не слышал. Потом я заметил, что одно ухо у него совершенно сгорело. – Вставай! Скорее!

Я помог ему подняться, взял за обе руки и закинул их себе на плечо, как учили. Открыл одной рукой дверь, потянулся назад, вцепился в мешок с деньгами, и мы вывалились наружу.

Задняя часть дома стала проседать. Участок крыши рухнул, когда я положил парня рядом со своим автомобилем. Потом я вздернул пострадавшего на ноги, но, когда отпустил, он завалился набок. Неважно, лишь бы не лежал на спине: пока и так сойдет, а вот сзади кожа у него сильно обгорела и скоро пойдет волдырями.

Милях в двух от нас взревела сирена скорой помощи.

И тогда, и позже меня удивляло, насколько собранным я себя чувствовал. Как будто это всего лишь работа, которую нужно сделать, причем сделать как следует. Я поднял мешок с деньгами, подошел к кузову и затолкал свою находку под плоскодонку. Потом достал галлоновую бутыль с дистиллированной водой, которую на всякий случай всегда возил с собой, и пошел заниматься раненым. Тот что-то пробормотал. Я велел ему молчать и начал с ним разговаривать, хотя на самом-то деле говорил больше для себя, чтобы не пропустить ни одной детали.

– Три стадии помощи при ожогах: охладить, укрыть, вызвать спасателей. Помощь уже едет, так что я тебя, дружочек, сперва буду охлаждать вот этим, а потом укрою.

Он застонал, когда вода полилась ему на спину, а затем потерял сознание. Ожидаемо. Но лучше так, чем мучиться от боли, подумалось мне.

Крыша дома провалилась окончательно, и на нас дохнуло жаром, когда рухнула передняя стена. Я понадеялся, что припарковал пикап достаточно далеко и до него не долетит какая-нибудь шальная искра.

Подъехала скорая, и парамедики тут же взялись за дело. Не прошло и пяти минут, а пострадавшего уже загрузили и повезли в город. Скорую помощь сменила пожарная машина.

Пожарные стали поливать останки дома, которые еще не сгорели. Я занялся координацией деятельности прибывающих добровольцев, стараясь не подпускать их к моему автомобилю, чтобы потом, не вызывая подозрений, выехать на шоссе и ретироваться, как только подвернется подходящий момент. За считаные минуты ситуация была взята под контроль, и тут ко мне подошел начальник пожарной бригады Джек Нагл.

– Ты туда заходил? – спросил он.