Комната допроса оказалась серой и безликой. Охранник принёс воды и странный сухпаёк – не военный, а какой-то… другой. Я проглотила его, едва пережёвывая.

Дверь распахнулась.

Она вошла, как воплощение похоти и ненависти. Высокая блондинка в обтягивающих чёрных брюках и полупрозрачной белой рубашке, сквозь которую отчётливо виднелись твёрдые соски. Её губы искривила ухмылка.

– Я – Демьяна. Та, что может сожрать тебя и не подавиться, – её голос звучал как шёпот змеи. – Давай-ка поговорим. Почему твой запах был на ее коже? На коже трупа Лены Смирновой?

– Запах? – выпучила я глаза. Но теперь все встало на свои места я сплю.Больше объяснений всему тому, что происходило со мной ну просто нет.

– Не знаешь, что сказать? Оно и понятно. Что еще может лепетать такое ничтожество как ты с такой низкой природной энергией. И что он в тебе увидел?– последнее предложение она уже сказала почти шепотом.

Она еще час мучала меня странными вопросами, на мои – не отвечала.

Передо мной шлёпнули фотографию. Лена лежала в круге из рун, её кожа – бледная, почти прозрачная, без капли крови. Раны выглядели аккуратными, будто ритуальными. И… она была похожа на меня.Я не могла отвести взгляд от фото.

– Красиво, правда? – Демьяна наклонилась ко мне, а потом закричала. – Зачем ты убила ее?

И тут во мне что- то оборвалось и ухнуло вниз. А потом начало бурлить и подниматься. Что-то сильное, непонятное. Я почувствовала поднимающийся прилив силы и закричала со слезами на глазах: "Я не знаю! "

Что-то разорвалось во мне.

Золотые волны энергии вырвались наружу, сметая всё на своём пути. Демьяну отшвырнуло к стене. В ушах зазвучал рёв – нечеловеческий, полный боли и ярости.

Последнее, что я помню – руки Роберта, подхватившие меня.

– Молодец, малышка…отдохни – его губы коснулись моего лба. – Поставьте еще больше охраны по периметру. Зверь вышел на охоту....

Я бежала по лесу, босые ноги вязли в холодной земле. Шелковая комбинация, единственная защита от ночи, прилипла к телу, став почти невидимой от влаги. Лес знал меня – эти тропинки уже являлись во сне, эти деревья шептали мое имя.

Внезапно что-то мощное сбило меня с ног. Я ухватилась за… за него. За моего зверя.

Он повалил меня на мох, его тело – горячее, тяжелое, пахнущее грозой и чем-то древним – прижало меня к земле.

– Мояяя… Они украли тебя у меня, – его рык сотрясал грудь, отзываясь эхом в моих костях.

Я задрожала, но не от страха – от чего-то другого, дикого и запретного.

– Что происходит? Что ты такое? – прошептала я, чувствуя, как его когти осторожно скользят по моей талии.

Туман вокруг него рассеялся, и я увидела лицо– бледное, с кожей, покрытой шрамами, будто кто-то вырезал на нем древние письмена. Его глаза… серебряные, как луна в полнолуние, горели голодом.

– Мояяя… – он опустил взгляд на мою грудь.

Я даже не заметила, как лямка порвалась, обнажив сосок. Его дыхание стало прерывистым.

– Не… – я попыталась прикрыться, но он схватил мои запястья, прижал к земле.

Его длинный нечеловеческий язык обвил сосок, горячий и шершавый. Я вскрикнула – не от боли, а от шока. Никто не трогал меня так…

" Настя, ты пропала, "– промелькнуло в моей голове.

– Ты разбудила свою природную энергию. Теперь ты грешница. Моя грешница, – он говорил это очень низким хриплым голосом. – Ты моя, только моя. Хочу, чтобы ты стонала подо мной.

Один взмах когтей – и шелк разлетелся лоскутами. Я лежала голая, дрожащая, мокрая не только от дождя.

– Я… я девственница, – прошептала я, глядя на его член– огромный, покрытый жилками, готовый.

Он рассмеялся – низко, хрипло, как гром.