На большой высоте, с видом на море с обеих сторон и старую крепость. Огромные пилоны, мощные вантовые конструкции… Когда рядом проезжает машина (что случается довольно редко), по мосту пробегает дрожь, и кажется, что он немного раскачивается. Невероятное сооружение.

Мост на самом деле называется именем Харилаоса Трикуписа, премьер-министра, который предложил его построить, но все называют его Рион-Андирион, потому что он соединяет два поселения – Рион на одном берегу и Андирион на другом. И ещё интересный факт: мост растёт на 35 миллиметров в год, потому что Пелопоннес и материковая Греция отдаляются друг от друга на это расстояние каждый год.

С моста Рион-Андирион открывается удивительное зрелище: здесь хорошо видно, как воды двух разных заливов – Коринфского и Патраикоса – сливаются, создавая заметную границу. Вода в этих заливах имеет разные оттенки, и их слияние можно увидеть невооружённым глазом. В одном заливе вода темнее, а в другом – светлее, что создаёт эффект чёткой линии раздела.

В общем, мы прошли по мосту, вернулись назад, спустились по лестнице и разбудили нашего таксиста, который правильно подумал, что нам нужно будет как-то добираться обратно. А в центре города в воскресенье работы не больше, чем на окраине. Он привёз нас назад на площадь и рассказал остальным таксистам, что мы действительно сходили по мосту туда и обратно, – по крайней мере, по лестнице на мост мы точно поднимались. А вот за достоверность нашей прогулки он ответственности не несёт.

Мы распрощались с таксистами и пошли в отель. Утром, в тот первый раз в Патрах, на автобусе мы уехали в Гастуни, а затем в Аркуди, о котором речь пойдёт ещё не раз.

Афины. Гиродромон

Пришло время переместиться в Афины. Там есть многое, чего не снилось нашим мудрецам и о чём стоит рассказать. Начну я с самого необычного, ведь с обычным гораздо проще: оно в этих ваших интернетах без труда находится.

Я, в общем-то, прекрасно ориентируюсь на местности. По Москве я легко оперирую направлениями типа вверх или вниз, на запад и на восток. И могу представить, как и куда идти мысленно, а тем более используя карту. Афины – это город, в котором меня накрыл топографический кретинизм. Я не знаю, в чём дело, может, там улицы как-то странно расположены, но они дали мне урок. Показали, как в городах ориентируются люди, которые не могут ориентироваться.

Выглядит это примерно так: мы намечаем направление в Афинах в новые места. Да что уж греха таить, бывает, не только в новые, но и там, где мы уже проходили, идём, поглядываем в карту, а потом раз – и оказываемся где-то не совсем там. Потому что на карте расходились две улицы – левее и правее. Мы шли в нужную правую улицу, а это оказывалось не улицей, а каким-то неотмеченным проходом между домами, который выглядел как улица. Или на большом кругу с несколькими улицами мы также сворачивали на нужную нам, как говорит навигатор, третью улицу слева, а оказывалось, что вон то не было улицей и не надо было считать.

Да, в других городах тоже бывает путаница. Однако больше мы нигде так не блуждали, как в Афинах. Барселона, Вена, Стокгольм, Псков и Смоленск и уж тем более Санкт-Петербург – я ходил и водил Настю, и мы приходили, куда надо. В Питере легко выдерживая направление, могу идти проходными дворами и не заплутать. И только Афины как-то крутили и водили меня.

Кажется мне, в Афинах издревле живёт дух дорог – Гиродромон. Он был рождён в те времена, когда первые жители города искали путь среди холмов и оврагов. Гиродромон – игривый и немного мстительный. Ему нравится, когда путники блуждают, но в этом блуждании находят что-то новое: неожиданную улицу, уединённый сквер, старую лавку, где продают пыльные книги, или кафе, спрятавшееся за изгибом переулка.