Эти рассуждения возвращают нас к проблеме профессиональной идентичности. Особенности аналитического пространства требуют от аналитика определенных способностей. Прежде всего, аналитик должен сопровождать пациента, «не сбиваясь с толка, сохраняя аналитичность» (Casement, 1991, p. 28), избегая в контейнировании двух крайностей: как излишне жесткости, превращающейся в ригидность, так и излишней гибкости (там же, p. 23). Чтобы поддерживать адекватные границы контейнера, аналитик должен чувствовать безопасность в отношении своих внутренних границ, в классических терминах – иметь достаточную силу эго. В противном случае аналитические границы могут нарушаться или использоваться в качестве защиты. Абигайль Голомб, исследовавшая аналитическую практику в условиях социальной нестабильности, описала феномен защитного использования аналитических границ для «обеспечения психической неприкосновенности». В этом случае неукоснительно используются правила, но не дух правил, жесткость границ ограничивает рефлексию, позволяя избегать эмоционального и когнитивного соприкосновения с ситуацией (Голомб, 2000). Похожая ситуация возникает в случае работы аналитика в инокультурной среде (Connolly, 2006).
Аналитик должен быть способен выдерживать деструктивные атаки пациента (Винникотт, 2002), сохраняя безопасную аналитическую рамку, вопреки попыткам пациента прорвать ее. Безопасность внутри аналитических отношений означает, что пациент чувствует себя понятым, чувствует, что получает эмпатический отклик от терапевта, что его «удерживает» аналитик, который способен выдержать все, что может произойти в ходе анализа. Эта «материнская» сторона аналитической техники осуществима только при сохранном контейнере и гибкости взаимодействия («реальных отношениях») в теменосе. Иначе говоря, в психоаналитической технике должны всегда присутствовать два элемента, создающее диалектическое напряжение аналитических отношений: контейнирование и холдинг[25].
Марио Якоби подчеркивает важность гибкости в контексте профессиональной установки. Это способность к синтонному контрпереносу, в терминах Фордэма (в противоположность отреагированию невротического или иллюзорного контрпереноса) – способность осознавать и отвечать на актуальную потребность пациента в эмпатическом резонансе (холдинге). Для реализации этой способности у аналитика должен быть актуализирован архетип раненного целителя.
Адольф Гуггенбюль-Крейг ввел в аналитическую теорию понятие расщепления биполярного архетипа целителя-пациента. Аналитик в этом расщеплении выступает как всемогущий, сильный, здоровый и способный «целитель», а пациент – как зависимый, слабый, пассивный и страдающий «раненый». Таким образом, расщепление касается обоих членов аналитической пары: аналитик отвергает и проецирует «раненый» полюс архетипа, а пациент проецирует своего «внутреннего целителя», потенциал самоизлечения (Гуггенбюль-Крейг, 1997). Такое расщепление архетипа целителя – пациента может быть в какой-то степени нормальным на ранних этапах анализа, но рано или поздно целостность архетипа должна быть воссоздана. В патерналистской медицинской традиции это воссоединение часто осуществляется с властных позиций, и тогда система «доминирующий доктор – подчиняющийся пациент» становится фиксированной. Эта традиция в психиатрии изменилась лишь к концу прошлого столетия (Gruenberg, 2001, p. 8).