– Нет, сколько собьют с цыганки.

– Эх, Ясень, Ясень…

– Что у вас? – подошел к следующему стажеру Борей.

– Довольно таки скучный объект: биологически под тридцать, по уму меньше шестнадцати. В культ попал случайно, не по своей воле, под давлением родственников. Может, отпустим?

– Ну что вы, как можно, а проценты кто будет отрабатывать?

– В каком смысле проценты?

– Самые настоящие, банковские. Их предупреждали, что не знают насколько и куда попали. Не поверили, думали, будет смешно.

– И что теперь?

– Да ничего теперь. Учить уму разуму будешь, куда бы ни пошел – раз уж попал в разработку. Выведи данные.

Борей сокрушенно кивнул, глядя на изломы судьбы.

– Вот вроде ж не совсем дурак, а полез незнамо куда. И зачем было такому типично еврейскому мальчику такая головная боль? О… по нему уже работали. Да, точно работали, а я смотрю, лицо мне его знакомо.

– Кто работал?

– Да есть тут у нас один… Работает на включении довольно долго, к вознесенным не принадлежит, благоразумием не отличается.

Стажер согласно кивнул, и где то далеко-далеко на экране побежали первые строки.

Спустя какое-то время Борей подошел и сверился с данными линий:

– Что ж, неплохо. Судьба начинает выпрямляться. Через год другой можно на включение. Ход с эффектом божьего присутствия и всеведения неплох. Когда человек видит себя со стороны, то и глупостей меньше делает. Вот тут и тут у тебя явные промахи.

– Где?

– Объем.

– Вы понимаете, что вот прямо сейчас, я могу вас посадить? – судья пристально смотрел на подсудимую.

– Понимаю, господин судья.

– Время ноль. Она так и не изменится и это будет луной отдаваться по всем вероятностям, тормозя его развитие – Борей картинно оперся о стол судьи – Итак, какое решение ты выберешь? И помни, чтобы ты ни избрал твой подопечный все равно решит что все развязалось без нашего вмешательства.

– Думаю, я принял правильное решение.

Ткань сдвинулась, но это была уже совсем другая история. Да и сам человек стал иным.

Молчалив эфир. Тусклое, безжизненное пространство, лишь изредка освещаемое всполохами чьих-то угасающих, разбивающихся надежд. Многоголосие, толкотня выше – где смешались в непрестанно гремящую какофонию обрывки человеческих мыслей, всплески эмоций, наползая одна на одну цветастой кричащей рябью, неистовое буйство страстей отраженных в психосфере. Это все там, где-то неизмеримо далеко, всего за несколько ударов сердца. Имеет ли значение обозначать то, что не имеет ни начала ни конца? Здесь нет ничего, это пограничная зона междумирья узкая полоса ничейного пространства, где поле цивилизации примыкает к мирам нисходящего ряда.

Серая муть прояснилась, стала немного светлее и в пространстве соткалась едва заметная призрачная фигура.

– Начинается пограничная зона, идем тихо. Свернуть проводники и войти в зону непрогляда. Готовность пять минут. Ведущим групп подойти ко мне.

– Борей, проследи, чтобы все курсанты свернулись ежиками в непрогляд, молчание во внешнем эфире. Светлынь, замкни для надежности на себя поля курсантов, не на прогулку идем, вниз. А они еще впечатлительные, и черта смаленного не видели – в прямом смысле этого слова.

Сумрак пришел в движение и незримый, неосязаемый отряд вероятников скользнул в зыбке марево нижних миров. Вынырнув из скольжения, они оказались в самой гуще битвы. Тяжелые крейсера чудовищных изломанных угловатых форм взрывались в ослепительно-испепеляющем буйстве распоясавшихся энергий, поверхность планеты дрожала и содрогалась, в белых сполохах плавилась поверхность, испарялись океаны, а ведомый спокойно, не обращая внимания на это светопреставление шел через пустоту к намеченной цели.