– Пока еще нет новостей, – третий эльф, одетый в золотые цвета, протолкнулся из толпы на свободное пространство и поклонился, – я распорядился, чтобы принцессу доставили для осмотра к Хранителю Традиций и до сих пор…

– Нет, – тан задумчиво покачал головой, – немедленно, вы слышите, немедленно доставить мою дочь в Башню Целителей. Боюсь, что Хранитель Традиций… мда. За промедление ответите головой. – Он вскочил с кресла и судорожно сжал рукой амулет на груди, – времени практически нет. Всех членов Большого Совета ожидаю в Тронном Зале через четверть часа. Всех людей, запертых в Башне Вопросов – ликвидировать. Оставьте одного ростом и статью смахивающим на эту – он кивнул головой в сторону мертвеца, – дохлятину. Будет изображать настоящего принца на справедливом суде. От настоящего тела избавьтесь. Немедленно. За дело. И да пребудет с нами благословение Великой.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Ровное дыхание и быстрый бег. Поворот. Длинный коридор. Портьера. Потайная лестница. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Плащ с капюшоном, раскрашенный в цвета Золотых Полей ему дал Тиеднель.

– У тебя около получаса, – сказал, вручая одежду, – перстень черного камня. Наденешь на этот (он указал) палец и возвращаешься. Не мешкай. Побочные эффекты будут обязательно, но пока ты добежишь до покоев принцессы и вернешься, я попробую что-то придумать. И, ради Великой, не задерживайся. Мало времени. У тебя. У меня. У нее. Мало.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Задержать дыхание, пружинисто оттолкнуться и перепрыгнуть с балкона на балкон, экономя драгоценные секунды. В суете, царящей в замке, редко кто обращал внимание на бегущего эльфа из Дворцовой Стражи. Ну, мало ли куда он бежит. С поручением или просто охотится на разбежавшихся по замку вероломных круглоухих. Пароль у него спросили лишь однажды. Этот вопрос стоил ему двухминутной задержки, а тану – потери двух гвардейцев из своей знаменитой Дворцовой Стражи.

Вдох. Выдох. Из покоев принцессы буквально навстречу ему прокатился поток царедворцев, гвардейцев, многочисленных приближенным и гостей, возглавляемых самим таном. Он почтительно опустился на одно колено (еще одна упущенная минута) и вбежал в покои принцессы как раз в ту минуту, когда двое низушков пытались переложить тело принца на небольшую тачку, предназначавшуюся для сбора и вывоза мусора из Пиршественного Зала.

– Suut, – он властным голосом остановил их. Низушки выпрямились и замерли. На их лицах застыло то пугливое выражение, которое обычно бывает у воришек, застигнутых на месте преступления.

Быстрым движением, он повернул принца, стараясь не глядеть в его лицо. Осмотрел пальцы. Перстней на них не было. Зато были свежие царапины. В большом количестве. «Он бросил его на пол, – мысль пришла в голову из ниоткуда и как нельзя вовремя, – Точно». Но осмотр пола тоже ничего не дал. А время между тем уходило.

– Перстень, – он протянул вперед ладонь и пристально вгляделся из под опущенного капюшона в глаза низушков, – перстень черного камня. Верните сейчас. Остальные побрякушки оставьте себе. Отдайте, – и, помедлив, добавил, – иначе отыщу его в карманах одежды ваших тел. После того, как придушу.

Низушки переглянулись с какой-то покорной обреченностью, и вдруг не сговариваясь, бухнулись на колени.

– Не погубите, ваше милосердие, – сдавленным шепотом просипел один из них, постарше и попухлее, – жить то, как то надо, вот и дьявол попутал, истинно вам говорю, его рук дело.

– Да, да, – стуча зубами, вторил ему второй, протягивая пригоршню драгоценностей в трясущейся руке, – все равно ж пропадать добру. Так мы с кумом и рассудили, что большой то беды не будет, ежели мы его, перед тем как сжечь слегка ощиплем. Так не выдавайте, ваше милосердие, уж мы за вас вечно Великую молить будем.