– Молодец, Вовочка! Вот как надо! А вы только и делаете, что пьете… знает что прямо в вагоне.

Здесь я хочу добавить еще немного про Вавилонское Столпотворение и про Египет. Почему оно все-таки произошло, и почему Эхнатону не удалось восстановить связь с Богом, не удалось, как бойцу-радисту, зажать зубами оборванный литературными критиками провод.

Скушно. Да, друзья мои, людям стало скучно, без тесного общения друг с другом. Захотелось выпить и поговорить, не как Венедикт Ерофеев сам с собой, а друг с другом. Захотелось пообщаться по тесней. Захотелось, в конце концов, понять друг друга! В общем, как сказал Леонид Ильич:

– Надо, в конце концов, когда-то иметь и активную жизненную позицию!

Дело сделано. Если уж Адама и Еву удалось соблазнить активным отдыхом на Земле, то от застолья, как говорится, еще никто не отказывался. И пошло, поехало:

– Ты меня понимаешь?

– Без базара.

И когда Эхнатон решил прекратить этот балаган, на него посмотрели, как на сумасшедшего. Ну, примерно, как на Венедикта Ерофеева.

– Ты чё, в натуре, мы же ж умрем от скуки! Ни выпить, ни закусить ни кем уж будет нельзя. Кругом будет Синайская Пустыня с эгоцентризмом посередине.

Он лежит под пулеметным огнем, держит зубами перебитый провод связи с Богом, а литературные критики говорят:

– Это человек, которому не нужны другие люди. – Он же ж не обращает ни на кого внимания!

Он один. Один единственный, как говорит Владимир Бортко:

– Да, … с ним! – Ибо:

– Нас больше.

Далее, говорят, что надоели ссылки. Надо бы чего-то по свежее, своего, личного.

Что такое ссылка? Это роль! Даже Пушкин ничего бы не мог сказать сам. Только в роли Ивана Петровича Белкина. Как говорится, просто так, по-честному, сказать ничего не получится. Вот так просто выйти и от души сказать всю правду. Понимаете? Не существует такой возможности. Поэтому будь это хоть один из трех богатырей:

– Иванов, Петров, Сидоров, – просто так они на сцену не выйдут. Просто по-простому, как любил говорить Шолохов. Увы, они не попадут в Роман.

Только с помощью текста! Слова. И, следовательно, только по ссылке на Гамлета, Ромео, Джульетту. Только в их роли. Только сославшись на них, на прошлое.

Режиссер Мастера и Маргариты и критик Венедикта Ерофеева хотят рассказать о призраках, о существовании материи без носителя, без сцены, без текста, без прошлого. Нет! Нет, как сказал Ньютон, только стоя на плечах гигантов!

Иначе вместо реальности получится призрак коммунизма известного режиссера.

Именно это имел в виду Ньютон, когда сказал:

– Я стоял на плечах гигантов.

Без них не то, что нельзя открыть Первый, Второй и Третий законы Ньютона, без ссылки на гигантов не скажешь даже:

– Ни бэ, ни мэ, ни кукареку.

Ибо в буквальном смысле человек стоит на их плечах, как Гамлет на сцене.

Или по-другому:

– Для того, чтобы сказать хоть слово, Смоктуновский должен постоянно делать ссылку на Гамлета. У него просто нет своих слов в этой трагедии. Увы, но никакого свежего мяса зрителям шекспировских пьес не полагалось. Никогда. Как говорится, всё та же песня:

– Быть, или не быть? – вот в чем вопрос.

А вы говорите, пить одному в электричке это слишком однообразно.

Улучшить ничего нельзя. Как сказал Экклезиаст:

– Всё это было, было, было. – И опять повторяется.

Ссылка бессмертна.

Это такой же закон устройства мира, как закон понимания другого только через Бога, как закон состава любого предложения из слов поэта и из слов читателя. Пониматель – он всегда, так сказать, здесь, в тексте.

Говорят, что у Венедикта Ерофеева нет читателей среди народа, имеется в виду народа под липами, где пьют на троих. Он там не бывает третьим. Или четвертым, кому как больше нравится. Он находится только среди любителей Артхауса.