– Новенький, ты почему сюда сел?
– Так я всё ждал, что кто-то подскажет или даст команду, но все молча уехали, вот и запрыгнул на последнюю повозку.
– Тебя, когда записывали, закрепили за шестой повозкой!
– А мне об этом кто-то сказал?
– Ты бы меньше выделывался, тебе бы всё объяснили!
– Так мне пересаживаться или нет?
– Конечно пересаживаться, дуй на своё место.
В это время дорога слегка поворачивала, и было видно все повозки. Пётр на несколько секунд встал в полный рост и рассмотрел первые повозки.
– А куда мне пересаживаться, если там уже четыре человека едут?
– Да мне насрать, ты приписан к шестой повозке, вот туда и иди!
– Командир! Ну зачем ты так? Я хороший мечник, могу пригодиться в любой стычке, то есть я полезный. Ты заставляешь меня идти на конфликт с кем-то, кто там уже едет. Давай подождём до остановки и там всё порешаем.
– Я сказал – займи своё место!
Пётр пожал плечами, взял свой рюкзак и соскользнул на дорогу. Передвигаясь лёгким бегом, он за несколько минут приблизился к шестой повозке.
Глава 4. Суета в караване
Когда Пётр приблизился к указанной повозке, оказалось, что в ней, кроме возницы, едет девочка лет двенадцати. А ещё здесь сидели два мужика с оружием, которые пили вино из бутылки, передавая её друг другу. Они постоянно хохотали и хватали девочку за ягодицы. Она забилась в угол рядом с возницей, а тот втянул голову в плечи и молчал. Один из этих мужиков был тот, кто зло смотрел на Петра при записи в караван. Пётр предположил тогда, что его прозвище – Гвоздь.
– Мужики, Барон сказал, чтобы вы шли в свои повозки, а меня послал сюда.
– Ты кто такой? Барон тебя не туда послал! И иди ты на…
– Барон велел мне ехать в этой повозке. Если сильно хотите, я могу ему передать, куда вы его послали.
Мужики были уже хорошо «под мухой» и соображали медленно. Но какая-то информация в их мозгах была.
– Гвоздь, это ведь тот самый Щелбан, который нашего писаря ножиком тыкал! Это его нам надо проучить! – мужик произносил это, а сам продолжал тянуть руки к девочке.
Пётр запрыгнул в повозку, пристроил свой рюкзак так, чтобы он не выпал, в это время рука того мужика наткнулась на него. Парень перехватил эту руку и заломил пальцы так, что наёмника выгнуло дугой и он заорал на весь караван:
– А-а-а-а!
Пётр ослабил нажим, но руку не отпустил:
– Повторяй за мной! Извините, пожалуйста, господин Огонёк! Я больше никогда не перепутаю ваше имя!
– Да пошёл… А-а-а-а!
– Ты не понял? Может быть, тебе не просто больно сделать, а…
Пока Пётр пытался воспитывать этого наёмника, Гвоздь что-то там надумал и, выхватив кинжал, попытался ткнуть им виконта. А Пётр дёрнул на себя того человека, чью руку он держал, и Гвоздь вонзил наёмнику в бок свой кинжал, почти на всю глубину.
Это было серьёзное ранение, от которого наёмник побледнел и упал на повозку.
– Останавливай на обочине! – Пётр приказал вознице, и тот с ужасом в глазах выехал из общего строя.
К их повозке подскочили сразу три всадника. Один из них замахнулся плёткой на возницу, но на пути плётки встал Пётр, и тот не решился ударить.
– В чём дело, почему вышли из строя?
Гвоздь бросил свой кинжал в повозку и закричал:
– Это он Штыря ножом пырнул!
Не обращая на него внимания, Пётр обратился к старшему охраны:
– Боец ранен, надо лечить или хотя бы качественно перевязать, иначе истечёт кровью и умрёт.
Барон подошёл к повозке и выбросил из неё раненого на обочину дороги. Посмотрел на Петра, потом на Гвоздя и, ухватив последнего за ворот, выбросил его вслед за Штырём. Достал из повозки нож и швырнул его Гвоздю. Потом всё же ударил плетью возницу: