– Впрочем, вы же будете здесь. Теперь мой черед.

– Ваш черед на что?

– Мой черед просить.

– Верно.

– Что вы мне дадите?

– Все, что пожелаете.

– Я желаю все.

– Разумно.

– И я получу?

– А как же иначе? Но вы хоть будете довольны и не станете ничего у меня просить, кроме этого?

– Кроме этого и кое-чего еще.

– Говорите.

– Вы знаете господина де Таверне?

– Да, мы с ним друзья уже сорок лет.

– У него есть сын?

– И дочь.

– Вот именно.

– Так что же?

– Пока все.

– Как это – пока все?

– Да так, о той малости, какую я у вас еще хотела попросить, я скажу вам в свое время и в своем месте.

– Превосходно.

– Итак, мы условились, герцог.

– Да, графиня.

– Договор скреплен подписью.

– И даже клятвой.

– Так повалите же мне это дерево.

– На то у меня есть возможности.

– Какие?

– Племянник.

– А еще?

– Иезуиты.

– Вот как!

– Я на всякий случай уже составил небольшой и весьма славный план действий.

– Могу ли я его узнать?

– Увы, графиня…

– Да, да, вы правы.

– Знаете ли, секрет…

– Есть половина успеха – закончу вашу мысль.

– Вы прелестны!

– Но я и сама хочу потрясти это дерево с другой стороны.

– И прекрасно! Трясите, трясите, графиня, хуже не будет.

– Я тоже располагаю возможностями.

– Надежными?

– Меня за то и держат.

– Какие же это возможности?

– Увидите, герцог, а впрочем…

– Что?

– Нет, не увидите.

И с этими словами, произнесенными с хитрецой, на какую был способен лишь ее прелестный ротик, шаловливая графиня, словно очнувшись, быстро одернула волнистую атласную юбку, которая перед тем под влиянием дипломатического расчета уподобилась было морским волнам в часы отлива.

Герцог, который отчасти был моряком, а потому привык к капризам океана, расхохотался, приложился к ручкам графини и, благо он был такой мастер угадывать, угадал, что аудиенция окончена.

– Когда вы начнете валить дерево, герцог? – спросила графиня.

– Завтра. А когда вы начнете его трясти?

Во дворе раздалось громыхание карет, и почти сразу же послышались голоса: «Да здравствует король!»

– А я, – отвечала графиня, выглянув в окно, – я начну немедля.

– Браво!

– Выйдите по малой лестнице, герцог, и ждите меня во дворе. Через час вы получите мой ответ.

Король Людовик XV был не настолько добродушен, чтобы с ним можно было толковать о политике в любой день.

Политика изрядно ему докучала, и в те дни, когда король бывал не в духе, он отделывался от нее с помощью аргумента, на который возразить было нечего:

– Оставьте! Пока я жив, машина будет работать.

Окружающие старались не упускать удобных случаев; но король почти всякий раз пускал-таки в ход свое преимущество, изменявшее ему в минуты хорошего настроения.

Г-жа Дюбарри так хорошо изучила своего короля, что, подобно рыбакам, хорошо изучившим море, никогда не пускалась в плавание в дурную погоду.

Итак, приезд короля в Люсьенну был для нее удобнейшим из всех возможных случаев. Накануне король провинился перед ней, он прекрасно понимал, что его будут бранить. Сейчас его можно было взять голыми руками.

И все-таки, как бы ни была доверчива дичь, которую поджидает в засаде охотник, при ней всегда остается ее чутье, и этого чутья следует опасаться. Впрочем, чутье можно обмануть, лишь бы охотник знал толк в своем деле. Итак, графиня притаилась на пути королевской дичи, которую желала загнать в свою западню.

Мы как будто уже сказали, что она была в очаровательном дезабилье, напоминавшем те наряды, в которые Буше одевает своих пастушек.

Она только не нарумянилась: король Людовик XV терпеть не мог красного цвета.

Едва объявили о прибытии его величества, графиня бросилась к баночке с румянами и принялась яростно тереть себе щеки.