Да, правда, было такое: Художественная Лига. Я вошла в класс на третьем этаже, эта классная комнатка в уголке всегда пустовала, не считая раз в неделю для занятий Барбары Адриан. Иногда туда заглядывали студенты перекусить, обменяться новостями, покрыть лаком свежую работу, и т. п. В тот день там Ева спала около обогревателя, который уже принялся жечь драпировки, дымить, и даже выпустил пламя. Я разбудила её, потушила пожар, проветрила класс. И забыла.

Розочка. На очередной встрече авторов в Клубе Русских Писателей председатель Клуба Женя обратился ко мне, держа в руках список чтецов:

– Ниночка. Вы будете что-нибудь читать?

– Нет-нет, я пришла послушать.

Слева от меня красивая темноглазая женщина сказала сильно картавя

– Я вас узнала. Вы Нина. Я Г’оза. Вы ехали в Москву, и по моей пгосьбе пегедали человеку книгу со стихами моего сына Югы. Мы встгетились в библиотеке на Кингс Хайвей. Я же вас хогошо помню.

Я так и не вспомнила этой встречи в библиотеке, а передачу книги вспомнила смутно. Ну да, что такого, просили передать – позвонила, передала. Я даже не помню как выглядел тот человек.

– А это мой сын Юга, поэт. Юга, это Нина.

– Очень рад с вами познакомиться!

Мужчина названный Юрой сказал это так, что можно было не сомневаться, он и в самом деле рад знакомству со мной.

Чтения были по списку.

– Следующий…

Следующим был Юра:

– Я вижу Ахматову в парке,

В котором и сонно, и жарко;

Мечтает она у пруда…

– Иггает на солнце вода, – подсказыает с места Роза, и Юра продолжает:

– Играет на солнце вода,

А воздух прозрачен и чист,

И маленький пруд серебрист;

Кувшинки…

– кувшинки, как золото в тине, -подсказывает Роза.

– … как золото в тине, -повторяет Юра,

Как россыпи солнца в картине.

Ахматова в парке

Как будто…

Роза: с места:

– Нежданного счастья минута.

– Нежданногосчастья минута.

– И ещё одно, об Ахматовой, – объявляет Юра глядя в потолок.

– Чудесность Вашей немоты

Похожа на свирель.

Её небесные черты… небесные черты,,,

– Весенняя капель, – подсказывает Роза.

– Весенняя капель.

И т. д.

– …Чудесность Вашей немоты

Я оглашать не вправе.

Дуэтом;

– Не тронув Божьей красоты,

Запечатленной въяве.

Аплодисменты.

Такое впечатление, что Юра читал мамины стихи. Глядел в потолок —так ему наверное было лучше вспомнить слова, а Роза не допускала ни секунды заминки.

Потом были другие авторы. Семен П. прочёл воспоминания о своём военном детстве. Семён молодец, после инсульта принуждает себя ходить, двигаться. Пишет. Его жена Полина хриплым голосом спела песенку на стихи мужа, аккомпанируя на принесённой портативной пианоле.

Ещё несколько авторов, и конец. Мы с Розой обменялись телефонами, я, правда, без большого энтузиазма: меня как-то смущали её командные нотки.

***

Роза из Одессы. У неё было плохое детство. Она голодала, и у неё не было игрушек. Она играла с мышами.

(И я голодала. И не было игрушек. Играла с лягушками. Это было счастливое время. У меня даже есть картина «Мы были счастливы здесь», там инвалид Гришка на костылях догоняет нашу компанию идущую гуськом по деревенской дороге.)

Муж ушёл когда Юре было восемь, ушёл несмотря на то, что Юра был болен.

(Да, мужья уходят, несмотря ни на что.)

Юра живёт в Апстэйт, там у него квартира, Роза выхлопотала. Она и для меня может выхлопотать квартиру. Вернее, могла. Сейчас нет.

(Ну, нет так нет, я ведь не прошу. Спасибо.)

***

Встретила Наташу М.

– А я познакомилась с поэтом Юрой и его матерью Розой.

– Розочка – ах, Розочка, замечательная мать замечательного поэта! Мы тут выдали её, наконец, замуж за Сашу, который добивался её много лет.

Наташа вообще человек блаженный. Я бы сказала, угоднический. У неё есть какая-то невидимая компания «Мы», от лица которой она выступает. и делает добрые поступки. Возможно, она чем-то обязана этой мистической «Мы». Сейчас я даже позавидовала Розочке: её выдали «Мы» замуж за любящего человека.