(Я вообще-то имела в виду преподавательниц.)

Сентябрь. Позвонил Альфредо, предложил встретиться после моей службы, хорошо, четыре тридцать около Лиги, я сказала.

В четыре тридцать он ждёт у входа-выхода.

– Куда пойдём?

– Может быть, в магазин «Империал» что по соседству, там в подвале замечательный кафетерий?

– Идём.

Идём. Сначала бродим по магазину и выбираем в отделе полуфабрикатов что есть поесть-попить. Я беру круассан и кофе. Альфредо – круассан и чай. Ставим на один поднос. Кассирша спрашивает, считать отдельно или… Я оборачиваюсь к Альфредо:

– Мне что, платить за тебя?

Молчание в ответ – похоже, да. Плачу, идём вниз, занимаем столик. Съев круассан, он вынимает из сумки старенькую газету на испанском:

– Вот тут объявления. Есть специальные отели, в которых можно снять номер на пару часов, ты меня понимаешь?

– Какой номер, для чего?

– Ну, делать любовь. Мы. Мы с тобой. Ты могла бы заплатить, это не оче…

– Ой, мне кажется, я забыла в Лиге что-то. Одну минутку, сбегаю…

Вскакиваю, убегаю. Навсегда.

Декабрь. Хожу пешком из экономии. Вот иду я в библиотеку мимо роскошного здания Hilton Time Square, или попросту Хилтона – одного из самых дорогих отелей в Нью-Йорке. Холодно, холодно левой руке, потеряла перчатку. Что, пойти назад, поискать? Звук подъезжающей машины. Мерседес, белый. Тормозит. Выходит из машины симпатичная блондинка – уж не сама ли Мисс Хилтон? Отдаёт распоряжения водителю, а за ней Альфредо. Его роскошные волосы седы. Идут они прямо к входу в величественное здание, минуя меня, рука-в руку.

Гляжу им в след:

– Прощай, друг Альфредушка.

КОНЕЦ

P.S. « …Я шла по трапу, по этой лестнице, бесконечной и крутой, ведущей сверху вниз, и обнаружила, что потеряла перчатку, с одной руки, левой (правой держала сумку через плечо).Безумный импульс – глупая, конечно, затея: пойти назад, вспять, за потерянной перчаткой. Но ведь холодно. (И мои руки – я их стесняюсь…) Найти её, во что бы то ни стало… Иду, смотрю на ступеньки, без надежд, пихаемая, сбиваемая с ног толпой выходящих… Тут Он, стоит с моей перчаткой в руке, седой человек с глубокими чёрными… впрочем, это моя надвигающаяся слепота делает их чёрными, – с тёмными, серо-зелёными глазами; протягивая руку за перчаткой – схватить, прикоснуться, чтобы это не оказалось сном, делая между тем знак: «Спасибо, Альваро», – я уже знала, что будет завтра. Будет то, что было…»

(«Пять ступенек к воскресению, глава пятая – «У порога»)

Розочка

Оказывается, я забываю свои добрые поступки.

Марина. В вагоне поезда Q подошла ко мне стремительно светлоглазая девушка:

– Здравствуйте! Я вас узнала!

Заметив моё смущение:

– Я Марина!

Имя ничего мне не говорило.

– …Вы мне дали вот этот шарфик, «цвета весенней листвы» так вы сказали. Я ношу его не снимая.

Oтошла. Глаза… На шее шарфик, нежно-зелёный. Я стала вспоминать. Понадобилось полчаса чтобы оживить в памяти такую сцену: утро раннее холодное и хмурое, навстречу мне группа молодых людей из России, собрались в Бостон. Одна девушка одета так легко… Я снимаю с себя шарфик и говорю ей:

– Вот, может быть он вас согреет своим цветом весенней листвы.

Ну да, я ещё запомнила благодарное выражение её светлых глаз. Это было лет пять тому назад, и она носит не снимая? Марина! Но Марины уже в поезде не было, вышла давно на своей остановке.

Ева. Ева была моделью в Лиге. Постоянно перекрашивалась то в брюнетку, то в блондинку. Потом исчезла, я её довольно долго не видела. И вот, встречаю в СоХо* (*райoн в Нижнем Манхаттене) с молодым эксцентрично одетым спутником, которому представила меня так:

– Это Нина. Она спасла мне жизнь.