Слушая ее речь, Мишель оставался безучастным. Могло показаться, что внутреннее он находился где-то далеко. В глубине души он разделял убеждения своей коллеги. На самом деле, мужчина согласился с ними еще до того, как она произнесла их через мыслеречь.

– Нет! – уверенно остановил ее руководитель проекта.

– Нет?! – было непонятно, кто удивился больше, лингвист или психолог. Мишель Отре продолжал хранить молчание.

– Нет, – повторил фон Лоренц, окончательно убедившись в правильности своего решения. – Даже если оставить в стороне твои субъективные коммуникативные навыки, то ты должна оставаться здесь, и контролировать процесс со стороны, чтобы продолжать оставаться объективной. Особенно сейчас, когда предполагаемая модель дальнейших действий не спланирована от слова «совсем». По этой причине я также не подхожу. Итак, Янош…

– Я?! – эмоциональный фон удивления, сопровождавший восклицание лингвиста, ощущался на физическом уровне. Лучшим кандидатом, по его мнению, оставалась Марина. Внезапная смена ролей вызывала панику. – Но я.… Но я…

– Но ты справишься! – подбодрил его руководитель. – Он уже общался со всеми нами, во время первого воскрешения. К тому же не забывай, мы по-прежнему следим за экспериментом. Так что продолжаем, у нас мало времени. И да, пожалуйста, по возможности, постарайся делать свою речь максимально простой. Не мудри!

Упоминание о прошлом общении таило в себе ложь. В действительности, Алмош Янош несомненно, присутствовал, но в сам разговор не вступал. А шок, пережитый «существом» во время первого воскрешения, должен был стереть из его памяти все второстепенные воспоминания. Тем не менее, лишний правдоподобный аргумент помогал склонить чащу весов к «правильному» решению.

– Как специалист, я изучала его личное дело, – шепнула руководителю Марина. – Если я ничего не путаю, у него есть, хм, некоторые проблемы с контролем эмоционального фона. Другими словами, ему тяжело контролировать транслируемые эмоции.

– Он справится. Мы постараемся, что бы он справился!

***

– Здравствуйте, – начал разговор лингвист с максимальной нейтральной фразы. – Сейчас вашим собеседником буду я. Меня зовут Алмош Янош. То есть Янош Алмош,– быстро исправился он13.

– А что случилось с Мишелем? – Ирвинг О’Геал насторожился. Мужчина не смог до конца скрыть свое волнение, «существо» это четко осознавало. С другой стороны, за всю свою «новую» жизнь, он общался только с одним человеком. Внезапная смена партнера инстинктивно усиливала тревогу.

– Знаете, в сущности ничего особенного. Он как бы здесь. Слышит наш разговор. Но мы решили, что лучше для всех будет, если мы, в смысле, если Вы, сегодня поговорите с кем-нибудь другим.

– Хорошо, – как будто бы равнодушно согласилось «существо». – Но прежде чем мы продолжим, у меня к Вам будет одна просьба. Не могли бы Вы мне сказать что-нибудь своим настоящим голосом. Мне интересно послушать.

– Я?! – вновь удивился Янош. – Я бы мог, конечно…. Если Вам интересно.

– Что сейчас происходит? – шепотом спросил фон Лоренц у своих коллег.

– Я полагаю, Ирвинг чувствует слабость собеседника, и пытается сформировать новую иерархию подчинения, – задумчиво ответила Марина. – Вполне вероятно, что он делает это интуитивно, хотя на самом деле это отдельный вопрос. А твое мнение?

– Я думаю… – Мишель сделал очень глубокий вдох, чтобы успокоиться. – … что он поплыл. И сейчас не важно, специально «существо» на него давит, или интуитивно. Но… теперь мы в любом случае должны продолжать.

За то время, пока коллеги обсуждали сложившуюся ситуацию, лингвисту не осталось ничего другого, кроме как исполнить просьбу О’Геала.