В каждой деревне Атлантиды имеется обсерватория и глубокая шахта для физических опытов. А еще «Немало у нас искусственных колодцев и источников, содержащих примеси купороса, серы, железа, меди, свинца, селитры и других веществ. <…> Есть помещения, где мы искусственно вызываем и показываем различные явления природы, как то: снег, дождь, искусственный дождь из различных твердых тел, гром, молнию, а также зарождение из воздуха живых существ: лягушек, мух и некоторых других»[11].

«Есть у нас всевозможные парки и заповедники для животных и птиц, которые нужны нам не ради одной лишь красоты или редкости, но также для вскрытий и опытов; дабы знать, что можно проделать над телом человека. <…> Из гнили выводим мы различные породы змей, мух и рыб, а из них некоторые преобразуем затем в более высокие виды живых существ»[12].

«Есть у нас дома света, где производятся опыты со всякого рода светом и излучением… <…> Есть у нас дома звука для опытов со всевозможными звуками… <…> Есть у нас дома механики, где изготовляются машины и приборы для всех видов движения. <…> Есть у нас особые дома, где исследуются обманы органов чувств»[13].

Увы, Фрэнсис Бэкон сохранил в тайне, каким образом граждане Атлантиды умудряются поспевать за всеми этими научными проблемами, точно так же, как предпочел не вдаваться в подробности государственного и экономического устройства своего идеального государства, ограничившись лишь сентенцией, что все жители его Атлантиды любят друг друга исключительно в браке и рожают много детей, которых приучают к наукам в самом младенчестве. Неслучайно, что при рождении в их ладошки вкладывают мензурку и циркуль, которые в дальнейшем они никогда не выпускают из рук.

Завершая беглый экскурс в историю проектирования идеальных государств, стоит отметить еще Луи Мерсье – автора романа «2440 год». Мерсье утверждал, что накануне Великой Французской революции во сне очутился в Париже 2440 года и увидел, что «на каждой улице стоял стражник, который следил за общественным порядком; он распоряжался движением карет, а также людей, нагруженных тяжкой ношею, причем особо заботился о том, чтобы дать им дорогу в первую очередь»[14].

Кареты, по его мнению, были скромные, не больше чем на пару коней, и пользуются ими чиновники и пожилые люди, а остальные ходят пешком, что, конечно же, дешево и полезно для здоровья. И еще одно важное наблюдение: навоз в будущем будет убираться достаточно быстро. А если в городе слышны скорбные песнопения, это значит, что на площади рубят голову виноторговцу за то, что он разводил вино водой. Там же, на площади, рубят головы убийцам и прочим преступникам, но уже без скорбных песнопений.

Повсюду стоят огромные сундуки с надписью «Налоги», к которым тянутся вереницы людей со счастливыми лицами (фантастика!) и с пухлыми пачками разноцветных купюр. Голодных нет, потому что их подкармливают вельможи. И вообще, человеческие пороки здесь крайне редки, а все потому, что пять столетий назад смешали все народы и расы, в результате чего появилась новая порода людей. «Чувствительные англичанки как нельзя более подошли французам, которым присуще некоторое легкомыслие, а наши француженки смягчили меланхолический нрав англичан». То есть Фрэнсис Бэкон предвосхитил Европейский союз, но не предвидел ближневосточных мигрантов, иначе бы добавил «а горячие арабы стали живым укором для мужского самолюбия и немцев, и французов, и англичан».