– Юра, я ведь могу и сама с этим справиться, – улыбаясь, сказала она.

Юра посмотрел на неё:

– Ты хочешь мне помочь?

– Давай, я сама.

– Нет, вместе ловчее.

Юра крепко держал одеяло за два угла. Взглядом он приглашал Веру последовать своему примеру. Вера взялась за противоположный край, и они вместе подняли одеяло и встряхнули его. И всё то время, пока постель медленно выдыхала из себя воздух, длилась необъяснимая пауза. Как будто непременно следовало дождаться, чтобы одеяло закончило оседать. Но вот оно замерло, как усталое животное, а их глаза снова встретились.

– Из тебя получился бы неплохой ассистент в операционной, – сказал Юра, улыбаясь одними глазами.

Чтобы выйти из комнаты, ему вновь предстояло пройти между невозмутимо занимавшей всё пространство кроватью и стеной, прислонившись к которой, стояла Вера. Дойдя до неё, Юра остановился.

– Ну, кажется, теперь я всё приготовил. Или чем-нибудь ещё могу помочь?

Он стоял совсем рядом, не делая попыток продолжить свой путь. И как всегда, лицо его было чуть ближе, чем следовало. Нет, не как всегда. Сейчас оно было особенно близко.

– То, что мне осталось сделать, уж точно не требует мужской помощи, – попыталась пошутить Вера.

– То есть как мужчина я больше не нужен? – засмеялся Юра. Он всё ещё не уходил и пристально смотрел Вере в глаза. Возникла короткая пауза, которая заполнилась диким, чёрт знает откуда взявшимся сердцебиением. Оно испугало Веру сначала своим появлением, а затем мыслью, что может так же внезапно прекратиться, как и началось. Придавленная этим двойственным чувством, Вера прошептала:

– Знаешь… Наверное, всё-таки есть одна вещь, которую ты можешь для меня сделать.

Ей показалось, он ждал именно такого ответа.

Его губы оказались мягкими и жадными. Прикосновения его рук обожгли её. Густая, горячая волна унесла усталость… вместе с рассудком.

От бури поцелуя у неё перехватило дыхание. Ноги предательски подкашивались. Они словно чувствовали близость спасительной кровати и отказывались поддерживать тело. Но на пути к кровати находился он – сильный и энергичный. «Почему он не садится и не предлагает сесть мне?» – едва успела подумать Вера, как вдруг почувствовала, что теперь уже в буквальном смысле теряет сознание от адской смеси возбуждения и усталости, и сделала отчаянную попытку развернуться так, чтобы за её спиной оказалась кровать вместо стены.

Когда ей это удалось, она обнаружила себя наполовину раздетой, сидящей прямо напротив ремня его брюк. Одного взгляда было достаточно, чтобы оценить его желание. И всё, что от неё требовалось, – это освободить его, разрешить ему и себе пойти у него на поводу. Но вместо этого Вера предоставила Юре право действовать самому: она откинулась назад и осталась лежать с закрытыми глазами, не прикоснувшись ни к его внезапно освободившимся рукам, ни к брюкам. Она просто легла на спину и закрыла глаза, нестерпимо желая новых прикосновений…

Позднее, пытаясь разобраться в том, что произошло дальше, она не могла понять двух вещей: первое – почему она сама поступила именно так – не дотронулась до него в тот момент, когда они оба этого желали, и второе – правильно ли он воспринял её движение, когда она отстранилась.

А ведь больше всего ей хотелось вплести руки в его густые волосы, почувствовать, как он прикасается к её коже, хотелось нового поцелуя, ещё более жаркого и дающего разрешение пойти дальше. И ведь не было сомнений, что после такого начала, единственно возможным мог стать только этот сценарий.

Мог… Но не стал. Сценарий оказался иным. Юра тихо произнёс: «Спокойной ночи, Верочка. Отдыхай. Завтра увидимся». После чего по освободившемуся проходу направился к двери. Он вышел не обернувшись, не дав обещания или хотя бы надежды, что их будет что-то ждать в этом самом