– Теперь я буду с ними беседовать, господин доктор! Пойдите на воздух. Тут дышать нечем.

Действительно, воздух в избе был спертый и душный. Доктор вышел на крыльцо, присел на ступеньку и закурил. Подошел пожилой мужчина в поддевке, назвавшийся старостой. Они разговорились. По словам старосты, рано утром крестьянин Матвей Семичев, направлявшийся с сыном-подростком в город, отъехав с версту от деревни, увидал на дороге подводу своего соседа и однофамильца Михаила Семичева. Лошадь была вся в мыле, дышала, словно ее черти гнали, и не могла уже идти. Сам Михаил, изодранный, окровавленный, без памяти лежал на телеге.

– А еще что было в телеге? – спросил доктор. – Он помершего сына ночью из больницы увез, без разрешения, без заключения о смерти. Там тело сына должно было находиться.

Староста взглянул на него и отвел глаза.

– Так боле никого и ничего не было! Матвей сказал бы, если б еще кто был. Я подходил, смотрел, как они к дому-то подъехали…

По словам старосты, выходило, что Матвей Семичев, впрягши своего коня, довез Михаила до дома и передал на руки жене и старикам. Прибежавшие соседи занесли беднягу в избу. Был вызван фельдшер, проживающий в соседнем селе. Тот приехал, посмотрел, сказал, что дело безнадежное, и уехал восвояси.

– Значит, помер? Как не помереть! С такими ранами не живут. Теперь хоронить надо скореича, до темноты чтобы успеть.

– Я вам дам «хоронить»! – раздался над головой доктора сердитый голос вышедшего из избы урядника. – За уездным следователем в управу послать надо! Он осмотреть должен тело. Может, это вы сами мужика порешили?

– Как можно подумать такое? Что вы, господин урядник!

– Поговори мне еще! Делай, что сказано!

– Сейчас пошлю, не извольте беспокоиться, – сказал староста.

Поклонившись, он пошел в избу.

– Что делать? Ждать придется! Дело странное, неясное. Пусть сыскари разбираются, – сказал урядник доктору. Тот молча кивнул.

– Пообедать бы нам не мешало, – продолжал урядник. Пойдемте к старосте. Мужик он справный, я его знаю. Жена у него хорошо готовит.

Староста между тем снова появился и сам пригласил их отобедать у него в доме. В большой, опрятно убранной избе жена старосты уже накрыла на стол. Перекрестившись на иконы, урядник уселся. Доктор замялся было, хозяйка вопросительно взглянула на него… Он смутился, перекрестил лоб, сел и тоже приступил к трапезе.

***

В то время, как Александр Михайлович и урядник тряслись по лесным дорогам, в больнице старший врач, его персонал и прибывшие из полицейского отделения чины продолжали разбираться с исчезновением медицинской сестры. Стражи порядка опросили больных, но все, кроме двоих, утверждали, что спали, ничего не видели и не слышали. Женщина, лежавшая с больным ребенком, сказала, что ночью подходила к сестре, так как у дитяти был сильный жар. Та сидела на своем месте, выглядела уставшей, но ничего странного в ней не было.

– Милая сестричка, ласковая. Митяшку моего по головке погладила, лекарство дала. Он уснул, и я следом.

Второй больной, одноногий инвалид, плохо спавший по причине зубной боли, рассказал, что уснув уж под утро, он был разбужен, как ему показалось, женским криком. Доковыляв до двери, он выглянул в коридор, но там было уже все пусто и тихо. Решив, что ему поблазнилось, он лег и снова уснул.

– Где же кричали? В какой стороне?

– Так по коридору… Там, где перевязки делают…

– Вы там смотрели? – спросил у доктора околоточный. Тот утвердительно кивнул.

– Ну, пойдемте, еще посмотрим!

Пошли в перевязочную. В ней никого не было. Недовольная Клавдия Ивановна с негодованием посмотрела на околоточного: