Он слегка отстранился, прикусив нижнюю губу. Зрение привыкло ко мраку и позволяло видеть все и даже больше.

– Он унаследует бессмертие сразу от двоих родителей, но будет наполовину вампиром, наполовину человеком, но неуязвимым! Никто не сможет его убить! Вообрази на секунду это чудное создание! – умоляла я его, взяв его за руки и, прижав его ладони к своему сердцу.

Он опешил. Аро ни за что не мог представить себя отцом. Он, глава вампирского клана, хранитель закона, судья и палач в одном лице… Ему придется проводить время со своим хрупким чадом, которое оказывается не такое уж и беззащитное. Ребенок будет обладать его силой, способной сокрушить любого, кто встанет на его пути, нашей красотой и моим бессмертием.

– Каллены… – пренебрежительно прошептал он. – Ты хочешь, как они? Чтобы наш ребенок походил на Ренесми?

– Он будет другим. Он будет неуязвимым, понимаешь?

Аро опустил взгляд, стараясь побороть свое отвращение к подобной идее, стать такими же, как Белла и Эдвард Каллены. Он думал над тем, что ему предстоит пройти, прежде чем объявить о рождении своего наследника. В его голове приводилось тысячи аргументов за зачатие и рождение, но и против этого было достаточно фактов.

Когда родилась Ренесми, Вольтури пришли на территорию Калленов, чтобы убить ребенка, поскольку считали, что Карлайл и его семейство нарушило закон: не обращать детей в вампиров. Сколько тогда было споров, доказательств и решений "за" и "против"… Но сейчас, речь шла о нем самом, о главе клана. Он не мог себе этого позволить, но и причинять мне боль своим отказом он не собирался.

Я видела, как мучалась его душа, борясь с разумом и холодным расчетом. Я его не торопила. В конце концов, у нас была вперёди ещё целая вечность.

– Пойдем в пинакотеку, покажешь мне картины… – предложила я, пытаясь немного облегчить его страдания.

Он повел меня по длинным коридорам, меж сотни дверей и каменных стен. Было так темно, что я не понимала, как он вообще видит в таком мраке, однако, объясняла себе все тем, что он всё-таки вампир.

Мы вышли в небольшой холл, в противоположной стене которого была видна арка, ведущая в картинную галерею.

Здесь Аро был царем и богом. Это была его территория, и он с увлечением рассказывал мне о каждом произведении искусства.

– Вот, посмотри на это… – зажигая свечи на канделябре, гордо произнес он.

Свет упал на старинный холст с прекрасным изображением.

– Это "Шторм на море Галилейском" Рембрандта Ван Рейна… Великолепно…

– Оригинал? – удивилась я.

– Конечно. Здесь нет копий. Все подлинники.

– Но, ее же похитили из бостонского музея в 90х годах прошлого века…

– Все картины, которые ты здесь увидишь, когда-то бесследно пропали, были украдены или числятся уничтоженными. Это редкие произведения. Тебе понравится…

Я почувствовала себя женой главного мафиози. Он знал всё, мог себе позволить даже такие, по нынешним меркам, дорогостоящие холсты.

Мы бродили в темноте, освещаемые только пламенем трёх свечей, по пинакотеке и рассматривали предметы старины.

– Вот ещё… – он подвёл меня к следующей раме, висевшей на стене в углублении. – Узнаешь?

– Микеланджело "Леда и лебедь"… В искусствоведческих кругах говорят, что она просто исчезла…

– Да, в 1530е годы. Не помню в какой точно год. Автор картины дал ее своему другу и ученику – Антонио Мини, тот увез ее во Францию, где и продал. А в последний раз ее видели в королевской коллекции в Фонтенбло, откуда ее и выкрали. Придворные долго не могли заметить ее исчезновения… А когда спохватились…было уже поздно. На тот момент она уже украшала это помещение.