Это приводило к наказаниям, о которых Коулу в самом начале рассказывали его новые знакомые. Позже они приняли Шепарда как своего и, собственно, вместе с ним частенько шли против установленных правил. Последней каплей для Грега стали массовые ежедневные разборки после отбоя, куда, собственно, приглашал их Лиам. Однако тот так и не успел хорошо «познакомиться» с новеньким, потому что всех всегда разгоняли, а после вовсе поставили надзирателей. Лиама после последних разборок больше не видели, но знали, что он в городе.

История с нарушениями не закончилась даже спустя некоторое время. Коул и его новая свита – Ливий и Скай – продолжали устраивать дебош, когда видели, как другие издеваются над женской половиной рабов. Хотя оба парня, живущие в этом городе практически с момента его возведения, раньше боялись вступать в споры, с появлением новенького заразились его жаждой справедливости. Конечно же, они не лезли туда, где их сила была неравной, но среди таких же рабов, как они сами, парни заработали довольно высокий авторитет. Почувствовав некую власть среди других подростков, они заметили, что у них самих стало меньше проблем с вечными драками, да и наказания от Валена теперь воспринимались совсем иначе. Как будто приход Коула – с виду тихого и неразговорчивого парня – научил их бороться за свои права хотя бы среди таких же, как они.

Но были и проблемы, связанные с послаблениями от командующего, отвечавшего за своих подопечных. Вален в итоге разделил отряд, и, естественно, проблемная троица теперь была у него на особом счету. Они практически постоянно выполняли всю грязную работу, пока остальные, не захотевшие влезать в проблемы, наслаждались тёплыми постелями и горячей едой. Однако женская часть отряда, хоть и боялась быть пойманной, всегда заботилась о тех, кто бунтовал. Например, крепкая дружба с Кэти давала Коулу шанс не умереть от побоев после наказаний. Она, рискуя собой, тайком пробиралась к нему в карцер, чтобы накормить и обработать раны.

– Чего встал? Работать! – Ская толкнул один из надзирателей. Тот дернулся и, пыхтя, взвалил на спину новый мешок с песком.

– Вам тоже нужно особое приглашение? – проворчал мужчина, осматривая новоприбывших рабов, которые должны были подготовить арену к бою.

Коул, только что вернувшийся с пустыми руками в небольшое помещение, осмотрел новеньких, взвалил на спину мешок и снова поплёлся к арене, где, работая широкими граблями, ворчал Ливий.

– Новеньких привезли, – сказал Коул Ливию.

Тот остановился, но, поймав взгляд надзирателя, державшего в руках толстую цепь, снова начал разравнивать песок, постоянно косясь на него, чтобы в случае чего успеть увернуться от удара.

– Опять? – спросил Ливий, ни к кому конкретно не обращаясь. – Только недавно же привозили детей.

– Думаю, сейчас большая часть рассеется, останутся только покладистые, – бросил Скай через плечо.

– Тут назревает что-то другое… – задумчиво сказал Коул и, пока охрана не смотрела, поглядывал в сторону вышедших детей. Они, возможно, были младше их самих.

– Только не говори, что это…

– Да вы гоните? Убой?

– Работаем! – рявкнул охранник и угрожающе звякнул цепями, заставляя троицу переглянуться и приняться за работу.

Подбирая ещё один инвентарь, похожий на грабли, Коул направился к другому краю площадки и принялся разравнивать песок, пока мимо него ровным строем вели детей. Никто из них не рыдал и не плакал – видимо, запугали ещё там, на поверхности. Когда весь строй исчез с поля зрения, парни продолжили работать.

Спустя несколько часов, когда арена была готова для боёв, Коула, Ская и Ливия оставили дежурить и ждать окончания шоу. Коул соврёт, если скажет, что смог привыкнуть к тому, что происходило на арене, и к той жестокости, с которой дрались люди, цепляясь за жизнь. За своё пребывание в Бездне он видел около четырёх боёв, и три из них вызывали у него приступы рвоты, потому что бойцам разрешалось применять любое оружие против противника.