Но Варов оставался Варовым, поэтому убил восхищение одной фразой:

— Что так расстроилась, Ку, метлу на штраф стоянку забрали и домой не на чем лететь?

— Умолкни, — буркнула я и потянулась к ручке двери, - избитая шутка.

— Что? — улыбнулся Варов, затягиваясь. Ветер играл его волосами и полами плаща, почему-то возвращая к образу самоотверженного доктора. — Ты ведь была ведьмой на какой-то новый год в школе.

— Я была феей.

Он посмеялся, поднося сигарету к губам. Красивый, гад, с тонкими, можно сказать, аристократическими пальцами и чертами лица. Он вызывал или восхищение, или раздражение — золотой середины не было никогда.

— Скажи, ты специально подстроил так, чтобы мы оказались в одной клинике? — спросила я.

— Конечно, — он пожал плечами, словно это было очевидно, и хитро улыбнулся: — над тобой забавно подшучивать.

Остаток дня прошел без приключений. Пока что от меня требовалось только просить заполнить анкеты, мерить температуру инфракрасным градусником, заводить электронные карты и провожать пациентов в кабинеты. Последнее мне даже нравилось. Думаю, многие испытывали благоговение перед больницами: местом, куда ты приходишь с надеждой, где, в буквальном смысле, вершились судьбы. Особенно приятно было видеть чистые, аккуратные кабинеты и опрятных докторов. Варов, конечно же, смотрелся лучше всех, сидя за столом в отглаженном халате и галстуке. За его спиной было окно, закрытое жалюзи, справа — смотровая кушетка. На стеклянных столиках в идеальном порядке лежали стетоскопы, тонометр, какие-то медицинские мисочки и блестящие инструменты. Белый кафель на стенах, ширма: вся эта строгость придавала какую-то загадочную красоту с легким эротическим подтекстом.

Я заглядывала к Варову один раз, чтобы предупредить, что пациент задерживается.

— Спасибо, Ромашка, — бросил он, делая какие-то записи.

— Почему Ромашка? 

Это не обижало, просто подбешивало. Варов поднял на меня холодный взгляд и твердо сказал, чуть качнув головой:

— Мой кабинет — мои правила.

— Чего?

Он добродушно посмеялся.

— Да что первое в голову пришло, то и сказал.

Варов… может в детстве я слишком бурно реагировала на его приколы?

Первый рабочий день казался бесконечным. Я втянулась в процесс, но все равно чувствовала себя не в своей тарелке. Уже под конец дня, когда в холле было тихо, зазвонил телефон регистратуры. Алла ответила, устало вздыхая и закатывая глаза, потом повесила трубку и мучительно простонала.

— Когда уже примут закон, что качество медицинских услуг будет равняться уровню интеллекта?! — Она оперлась на стойку и вопросительно посмотрела на меня, словно я была в курсе происходящего. — Ну не доверяешь врачам, так есть интернет, где полно научных статей и литературы. Читай, развивайся, так нет, будем использовать дары цивилизации ради фоточек и статей о том, что говорят карты Таро о твоих отношениях!

— Что случилось-то?

— Задержаться придется, вот что, — Алла вздохнула, — была у нас пациентка пару лет назад. Вот ежу давно понятно, что антибиотики нужно принимать день в день, час в час. Нет, мы сегодня выпьем, завтра забудем, после завтра выпьем сразу две таблетки. Кричит, инвалида мы из нее сделали своим рецептом.

В главной клинике попросили прислать электронную карту горе-пациентки, а в новой программе карты такой давности были перемешаны. Пришлось по очереди открывать файлы и искать нужную фамилию. Я так устала от напряжения, что не расстроилась и просто наслаждалась тишиной. Только мы заварили кофеек и сели за ноутбук, как звякнул колокольчик над дверью и вошла женщина. Она надвигалась на нас, громко стуча каблуками и расстегивая меховую жилетку. Я с трудом заставила себя отвернуться, ведь женщина напоминала отретушированную фотографию: идеально ровная кожа, идеально накрашенные красные губы, идеально зализанные черные волосы, собранные в хвост на затылке.