Воздух словно сгустился, и от Айтона в сторону Эвераша нескончаемым потоком хлынули тени. Они бились о не видимое глазу препятствие снова... снова и снова. Мне даже показалось, я слышу слабый треск.

Лорд несколько мгновений молча наблюдал за попытками Айтона прорваться, потом махнул рукой, и на двор упала непроницаемая тьма. Когда она рассеялась, теней больше не было, а сам Айтон стоял, пошатываясь, из носа у него выступила кровь.

Прикрыла глаза, сдерживая желание подбежать к нему, помочь. Неугомонный Хвич тут же вцепился мне в руку, сжал, больно царапая когтями.

— Силен, — выдохнул Эвераш, не скрывая своего восхищения. — Еще пару лет, и сможешь потягаться со мной на равных. Но не сейчас, — тон его резко изменился. Теперь он говорил жестко и твердо. — Я забираю Элис с собой. Это не обсуждается. Если тебе нужны объяснения, я готов их предоставить. Найдешь меня в крепости, там и поговорим. Поверь, нам есть, что обсудить. Но сначала отправишься к целителям, и не в Кайнасе, а в крепости.

— Сюфре вполне достаточно, — упрямо буркнул Айтон. — Он...

— Самый опытный и способный, — подхватил Эвераш. — Знаю. Но один он не справится. Теперь уже нет. Неужели ты сам до сих пор не понял, что с тобой происходит?

— Я ж говорю, дурак... — проворчал Хвич, и, судя по тому, как дернулся Айтон, на этот раз горгула услышали все.

— Мне жаль, — произнес Эвераш и добавил уже громче: — Лорд Айтон Нетгард, как полномочный представитель совета, я отзываю вас из Кайнаса. до полного выздоровления. Остар, проверишь. Элис, — теплая рука бережно сжала мои плечи, разворачивая к дому. — Идем.

Шаг... Другой...

Было физически тяжело тронуться с места, начать двигаться, оставить Айтона одного, во дворе. Но я все же ушла. И даже короткое отчаянное: «Лис», ударившее в спину, хоть и заставило сердце биться чаще, не остановило.

Что бы я не чувствовала к Айтону, душу продолжала жечь обида. Не поверил, не выслушал, прогнал. А еще я помнила… слишком хорошо помнила нежное «Ренни», которое он шепнул своей невесте. Смешно, но именно это короткое слово, сказанное в тот тяжелый момент, я никак не могла ни забыть, ни простить.

А еще я просто жаждала немедленно поговорить с Эверашем и понять, наконец, что за представление он здесь только что устроил.

Оглянулась, только когда за спиной с шумом захлопнулась дверь. В просторной трапезной мы были одни. Постояльцы исчезли, благоразумно затаившись по своим комнатам. Остар задержался снаружи. Горгул...

— Где Хвич?

— Во дворе. Им с Айтоном есть, что обсудить, — Эвераш на мгновение запнулся и твердо закончил: — Нам с тобой тоже.

Это верно. Я ведь о многом хотела расспросить. Но встреча с Айтоном разбудила воспоминания, которые я изо всех сил старалась поскорее похоронить в памяти, и окончательно выбила меня из равновесия.

Бессонная ночь у постели умирающей мамы, тягостное, тоскливое ожидание неизбежного конца. Прибытие высших, отчаянный, почти безнадежный торг с ними. Товиль, рассказ служанки, потерявшая рассудок леди Олиция. Спешное возвращение на постоялый двор, нежданно-негаданно обретенный отец, Хвич, которого пришлось отпаивать кровью, и, наконец, появление Айтона. Слишком много событий и впечатлений для одного дня. В душе царила сумятица, в голове роились тысячи догадок и предположений, сплетаясь в один растрепанный ком, но усталость и потрясение уже брали свое. В висках молотками стучала кровь, руки тряслись от напряжения, и у меня никак не получалось собраться с мыслями...

— Зачем вы сказали Айтону, что берете меня под свое покровительство? — озвучила первый попавшийся вопрос, пока он не ускользнул, как другие. — Это ведь неправда, я ничего вам не обещала. Мы только встретились, двух слов друг другу не сказали, и я не уверена...