– А-а, привыкайте, мой друг. На войне должно быть не до сантиментов. Мы должны показать этим варварам, что Германия – это сила.

Михаил вдруг подумал, что сейчас он легко бы выстрелил в Боде.

* * *

Сергею показалось, что-то в лесу не так, и вдруг он понял: здесь не было слышно птиц. Нет, они были, но такого птичьего гомона и щебетания, как в мирное время, уже не было.

– Здесь трава примята, кто-то проходил, – сказал Плотников.

– Наверное, такие, как мы. Тоже к своим пробираются, – отозвался Клыков.

Через некоторое время раздался оклик:

– Стой! Кто идет?!

– Свои, – ответил Клыков.

Перед ними появилась группа вооруженных солдат Красной армии. Форменная одежда на них была тоже потрепанная и грязная, а лица выражали усталость и напряжение. Сергей боковым зрением увидел, что они окружены. Во главе группы был офицер с майорскими петлицами на грязной и мятой гимнастерке. На вид ему было лет сорок пять, роста выше среднего, худощавый, с заросшим щетиной лицом. На боку у него висела на ремешке полевая сумка, а рука сжимала рукоятку пистолета, направленного на Сергея с товарищами. Рядом с офицером находился штатский в кителе военного образца, без опознавательных знаков. Чуть полноватый, среднего роста, он показался Сергею знакомым. Приглядевшись, он узнал в нем работника Ковельского горкома партии Кочеткова, не раз бывавшего на приеме у него в больнице.

– Товарищ Кочетков, вы? – произнес Сергей.

– А, товарищ Львов. Как вы здесь? Где ваши сотрудники и больные? – Кочетков, узнав Сергея, почувствовал облегчение, что встретились свои, а не переодетые немецкие диверсанты, которыми были полны местные леса.

Сергей рассказал обо всем, что произошло с ним после эвакуации из Ковеля. Правда, о Михаиле он умолчал, как и ранее, при встрече с Клыковым и Плотниковым.

– Присоединяйтесь к нам, товарищ Львов. Опытный врач нам будет кстати. Я здесь по приказу партийного руководства, чтобы собрать из отступающих солдат боеспособный отряд и бить врага в его тылу.

– Партизанское движение, как в войну с Наполеоном?

– Да. Чтобы земля горела под ногами захватчиков.

– А как же оружие, боеприпасы, продовольствие?

– Продовольствием будет помогать население, а оружие и боеприпасы будем добывать в бою. Наш командир отряда – майор Григорьев Николай Иванович, а я – на должности комиссара. Вы будете начальником лазарета.

– Хорошо, товарищ Кочетков. Извините, товарищ комиссар.

Этот недавно образованный партизанский отряд еще не имел своей базы, да и состав его постоянно пополнялся за счет солдат Красной армии, отступавших от государственной границы, но сохранивших оружие и полных решимости драться с врагом.

Отряд был еще слаб, чтобы нападать на колонны вражеских войск, и только мог позволить себе уничтожать мотоциклистов полевой жандармерии, рыскающих по местным дорогам, чтобы снимать с мотоциклов пулеметы, забирать у солдат автоматы с боезапасом. Несмотря на наличие винтовок, патронов у партизан катастрофически не хватало. О радиостанциях тогда, в начале партизанского движения, только мечтали.

* * *

Прибыв к Ковель, майор Боде и Михаил разместились в отведенных для них квартирах. Это было жилье в уцелевших от бомбежки домах, старинных постройках прошлого века, и Михаилу вспомнилась прежняя жизнь в императорской России. «Господи, ну почему всё так внезапно рухнуло?!» – думал он, с ностальгией вспоминая о былом.

Прибыл вестовой от Боде, тот предлагал поужинать совместно. Михаил дал согласие, и вестовой, козырнув, ушел.

«Какое же мне все это чужое. Эти люди, эта армия, эта жизнь», – опять думал Михаил, надевая мундир и вычищенные денщиком сапоги.