они – разных фасонов, оттенков, размеров. Все, даже джинсовые пиджаки.

Короче, джинсы в Давао так и не купил. Как Буриданов осел – не смог

сделать выбор. В Маниле куплю, пресыщенно думал я.

С Филиппинских островов на родину надо добираться попутным пароходом.

В Багио советские суда заходили редко, и мы с Мигой на «боинге»

вылетели в столицу – город Манилу. Скромный Мигуэль поселил меня в

пятизвездочной гостинице «Манила». Этажом ниже располагались

апартаменты командующего американскими военными базами на Филиппинах

генерала Дрейка.

Меня, восемнадцатилетнего «совка», гостиничный номер совершенно

уничтожил своей роскошью. Даже ванная комната телефонизирована.

После больницы я придерживался диеты, а Марио времени зря не терял —

приглашал друзей и заказывал в номер обильные обеды и богатые выпивкой

ужины. Такой сервировки стола не видел ни до, ни, к сожалению, после.

Прогулки по ночному городу (строжайше запрещенные советским морякам

в то время). Шопинг. «Лихорадка субботней ночью» с Джоном Траволтой—

первый увиденный зарубежный фильм (не дублированный!). Музыкальные

магазины с пластинками «Deep Purple».

Короче, когда из посольства сообщили, что завтра надо садиться на сухогруз,

идущий во Владивосток, – я от радости не закричал…

К советскому послу пришли вместе с Мигуэлем. Правда, филиппинца на территорию

посольства не пустили. Более того, посол заметно посуровел, узнав, что мой

паспорт находится у сопровождающего. Взял в руки документ, помахал им возле носа

моего охранника и веско произнес:

– Советский паспорт должен находиться у советского гражданина!

Затем провел меня в свой кабинет. Угостил чаем (Мигуэль ждал у порога).

– Ты, брат, меня извини, побегу. Прием, понимаешь, готовим, замудохался

весь. Сопроводиловку тебе напишут.

Все счета (включая гостиничные банкеты) подписал не глядя.

И последнее. Во Владивостоке мне полностью выдали зарплату за все

время, проведенное за родными пределами (включая больницу). Даже валюту

доплатили.

Возле институтской кассы меня поджидал маленький, толстенький, немного сонный

человек – начальник первого отдела.

– Ты деньги когда получишь, зайди ко мне в кабинет. Знаешь где?

– Знаю.

Когда я зашел в первый отдел, начальник немедленно удалился, оставив

наедине с представительным, но тоже немного сонным гражданином.

– Моя фамилия Коваленко, я майор КГБ.

– Очень приятно, – растерянно произнес я.

– Расскажите мне о вашем пребывании за границей.

– Что рассказать?

– Все.

Сначала я запинался, потом разговорился. Когда горячо описывал прелести

полета на «боинге», кагэбешник вялым движение руки остановил взволнованный рассказ.

– Хватит. Вы все это на бумаге изложите. И принесите к нам.

– Что изложить?

– Все.

– Куда принести?

– К нам.

Всю ночь сочинял взволнованную повесть о заграничных приключениях.

Марио почему-то получился совершенным шпионом.

Утром отнес рукопись на Алеутскую, в КГБ. Отдал майору Коваленко.

Больше Комитет меня не беспокоил.

***

Матрос Колодяжный работал на научном судне. Постоянно попадал в смеш-

ные истории. Его все любили.

Однажды его жена с маленькой дочкой встречала мужа из долгого рейса. На

причале собралось много народу, все с нетерпением ждали, когда судно появится

из-за мыса. Первыми показались судовые антенны – по форме они похожи на рога.

Все их так и называли. Встречающие оживились, а дочурка радостно закричала:

–Мама, мама, я вижу рога нашего папы!

Манила—Гонконг—Хакодате—Владивосток, 1978 год

Из Манилы я уходил на огромном сухогрузе «Михаил Ольминский».

Теплоход большой, а команда маленькая. Капитан, старпом, стармех, три штурмана,

три механика, три радиста, реф, электрик, помполит, боцман, судовой врач,