Наконец, она поставила чашку на стол и, не спеша, сказала:

– И какие такие основания у вас есть, мистер Корбин?

Я чуть прищурился, не давая себе ни малейшей ошибки в том, как я подаю информацию. Я знал, что она очень осторожна, но это было частью игры. Я был здесь не для того, чтобы бояться.

– Вам, вероятно, известна история с исчезновением Серафины Блустон, – произнёс я, не отрывая взгляда. – Я знаю, что вы собирали материалы по этому делу. Так вот, мне нужно понять, почему её исчезновение связано с делами Виктора Мартеля. И есть ли в этом ваша роль.

Её реакция была почти незаметной, но я уловил мельчайшее движение – тонкую, едва заметную дрожь в её руке, когда она снова взяла чашку. Миг в её глазах выдал напряжение.

Я видел, как она оценивает, сколько информации готова раскрыть, а сколько ещё останется скрытым. Но я был готов продолжать, даже если придётся идти по тонкому льду.

– Мисс Делавэр, – продолжил я, удерживая её взгляд и уже начиная психологически напирать на нее. Но мой голос был ровным, как если бы это был простой и непринужденный разговор. – Думаю, вы понимаете, зачем я здесь. Мне нужна информация.

Она слегка улыбнулась, уголки её губ дрогнули, но глаза остались холодными, настороженными.

– Догадываюсь, мистер Корбин. – В её голосе прозвучала насмешка. – Но скажите мне, какую информацию вы так жаждете узнать?

– Правду, – я произнёс это, не колеблясь, наблюдая за её реакцией. – О Викторе Мартеле и о том, что случилось с Серафиной Блустон.

Изабель замерла на мгновение. Её лицо стало серьёзнее, а губы сжались в тонкую линию. Она медленно положила бумаги, которые до этого держала в руках, её движения были демонстративно размеренными, словно она хотела подчеркнуть каждое своё действие.

– Мартел, – повторила она, словно пробуя имя на вкус. – Вы понимаете, во что ввязываетесь, мистер Корбин? Эти люди не прощают любопытства.

– Понимаю, – я кивнул, не отводя взгляда. – Но у меня нет выбора.

Она прищурилась, внимательно изучая меня, словно решала, могу ли я выдержать это испытание.

– Хорошо, – наконец сказала она, её голос чуть смягчился, но напряжение не исчезло. – Я помогу вам. Но знайте, это риск не только для вас, но и для меня. Если вы хотите, чтобы всё получилось, от нас потребуется полное взаимопонимание.

– Я понимаю, – я тихо ответил, ощущая, как воздух в кафе стал плотнее, как между нами начала возникать некая связь, хотя и её пока сложно было назвать доверием.

Изабель наклонилась вперёд, её глаза сверкали в тусклом свете. Тишина между нами стала почти осязаемой, наполненной напряжением и осознанием опасности, которая нас ждала. Мы оба понимали: то, во что мы ввязываемся, не оставляет места для ошибок.

– Если мы это сделаем, – её голос понизился до шёпота, – пути назад не будет.

Изабель придвинулась ближе, её глаза не отрывались от моих. Она читала меня, словно старалась проникнуть в мои мысли, проверяя, могу ли я довериться ей. Я тоже смотрел в её глаза, понимая, что она говорила правду – возврата не будет.

– Вам ведь не нужно объяснять, насколько это опасно? – прошептала она. Её слова были едва слышны, но в них ощущалась сила, уверенность. – Это не просто риск. Это не просто игра с законом. На кону жизнь. Моя. Ваша.

Я медленно кивнул, ощущая вес её слов. Она ждала моего ответа, а я знал, что это была проверка. Проверка моей решимости, моего понимания всей глубины ситуации.

– Я понимаю риски, – наконец сказал я, стараясь говорить ровно. – И я готов на это.

Изабель некоторое время молча смотрела на меня, взвешивая каждое слово, взвешивая мой ответ. В её глазах появилась тень признания – признания того, что я не отступлю, что она может доверять мне, по крайней мере, настолько, насколько это было возможно в нашей ситуации.