– Дамы и господа, мы совершили посадку в аэропорту «Чалд». Температура воздуха в пункте назначения составляет минус пятьдесят градусов по Цельсию, скорость ветра – четыре метра в секунду. Благодарим вас за выбор нашей авиакомпании и желаем безопасного дня, – прозвучал голос командира экипажа, неуместно спокойный в условиях, в которых оказались пассажиры.

Когда самолет остановился и двери открылись, Фицрой вместе с остальными пассажирами направился к выходу. Прошел через таможенный контроль, затем, как опытный следователь, сразу же заметил одного из встречающих – мрачного северянина, стоящего в стороне от толпы.

Мужчина был облачен в толстую кожаную куртку с мехом, явно сделанную из шкуры плавучего верблюда. На голове у него красовалась ушанка, а на ногах – массивные валенки. Его внушительные габариты, закутанные в такую экзотическую одежду, создавали впечатление, что перед Фицроем стоит не гоминоид, а сам плавучий верблюд, выбравшийся на сушу.

– Загорать приехал? – вместо приветствия буркнул северянин, внимательно оглядев Фицроя с ног до головы.

– Мое имя Фицрой Робертсон. Приятно познакомиться, – ответил капитан, стараясь быть вежливым.

Северянин не ответил, просто развернулся и двинулся к выходу. Фицрой последовал за ним.

– Как вас зовут?– спросил он, догоняя проводника.

– Никак. Меня зовут – Никак. Моя задача – провести тебя от точки А до точки Б. Дружба мне с тобой ни к чему, – сухо ответил северянин, не оборачиваясь.

Южанин и северянин вышли на улицу. Первый же порыв ледяного ветра хлестнул Фицроя по лицу. Легкие мгновенно сжались, обожженные холодом. Ресницы и открытые участки шерсти покрылись инеем, а очки моментально заиндевели – пришлось снять.

Фицрой бывал в местах с минус пятнадцатью градусами, но такой холод был ему незнаком. Он пробирал до костей, сразу давая понять, почему одежда северянина выглядела не просто экзотичной, а жизненно необходимой.

– Вы можете объяснить, куда мы идем? – спросил капитан, стуча зубами.

– Автомобиль недалеко, – коротко отозвался северянин.

Через несколько минут они подошли к машине, выглядевшей так, будто ее перенесли из прошлого века. Вместо привычной магнитной левитации здесь были массивные колеса, а обычные стекла заменяли энергостекло с подогревом.

– Двигатель на Электруме? – уточнил Фицрой.

– Первый выпуск. Маленький кристалл, но хватает до сих пор, – северянин открыл дверцу. – Лезь внутрь, пока не окоченел. Печка скоро заработает. А свою куртку можешь выкинуть, по приезде найду тебе что-то понадежнее.

Фицрой устроился на переднем сиденье, чувствуя слабое, но все же приятное тепло. Северянин несколько раз провернул ключ в зажигании, и только с третьей попытки мотор загудел.

– Старушка, ей тридцать лет. Раньше машины умели делать… Не то что сейчас. У вас там, на Юге, говорят, даже колес нет, – проворчал северянин.

– Да, колес нет, – согласился Фицрой, понимая, что спорить нет смысла.

– До горнолыжного поселка «Лыжник Крольм» четыре часа. Там переночуем, а утром поедешь

дальше на собаках.

Фицрой достал термос и сделал глоток горячего чая, чувствуя, как тепло разливается по телу. Первые километры пути от аэропорта были идеальны – дорога отапливалась энергией Электрума, не давая снегу оседать. Но вскоре подготовленный участок закончился, и автомобиль въехал в снежные заносы, где путь расчищал огромный трактор.

– Эти штуки жрут больше денег, чем приносят пользы, – сказал северянин, будто читая мысли Фицроя. – Плату вычитают из зарплат жителей. местные протестовали, требовали, чтобы покрывали из бюджета, но власти только разводят руками. Говорят, денег нет.