Нужно было искать новое убежище.

Поисками, как всегда, занималась Тася. Теперь, на залитых солнцем улицах, это было особенно опасно: она уже не могла скрывать лицо, закутываясь в платок, и здесь, в этом родном ей городе, каждый встречный мог ее узнать и выдать.

Но вот наконец 17 марта 1942-го, под вечер, она вернулась уставшая в квартиру Эмильки и показала ключ от их нового убежища.

Как оказалось, ей удалось нанять комнату, под видом «дачи на лето», в доме, принадлежащем некой Арнаутовой.

Дом, по рассказу Таси, находится на 11-й станции Большого Фонтана, в деревне, носящей имя Дерибасовка, в достаточно глухом месте, на улице Костанди, и проживают в нем только две старухи – сама Арнаутова и какая-то ее родственница по фамилии Федоренко. Обе они производят очень хорошее впечатление: о национальности не спросили и, видимо, были рады столь неожиданно свалившимися на них «дачникам».

Ну, все – нужно уходить. До Дерибасовки более 10 километров.

Сегодня они уйдут без вещей и только вдвоем с Изей. Ролли она заберет завтра, а потом и Эмилька сможет к ним перебраться. Так она и со старухами договорилась: трое взрослых и один ребенок. И задаток за «дачу» оставила – свое обручальное кольцо.

Тася с Изей ушли и, как это ни невероятно, добрались до Дерибасовки. А утром Тася, как обещала, вернулась за ребенком. Она поднялась по висящей над пропастью лестнице на четвертый этаж, подошла к двери в квартиру и… с ужасом поняла, что дверь открыта настежь?!

Не помня себя, Тася вбежала в квартиру, прежде всего, конечно, в кухню, где должна была быть Ролли. Но Ролли там не было…

Тася бросилась в комнату и… увидела Эмильку…

Эмилька лежала полу в луже запекшейся крови.

Трудно сказать, как повела бы себя в такой ситуации другая женщина.

Но Тася даже не вскрикнула и, конечно, не выбежала в страхе за свою жизнь из этой квартиры, а стала искать Ролли. Она металась по комнатам, заглядывала во все углы, но, видимо, в смятении чувств, не догадывалась заглянуть на антресоли.

«Ролли! Ро-л-л-и!» — вопила она, не обращая внимания на то, что ее крики могли быть услышаны на улице, и уже начинала понимать, что кричит напрасно, что девочки в квартире нет и нужно уходить…

Но вдруг, неожиданно, в темном проеме антресолей, под самым потолком, показалась заспанная морда Ролли.

«Чего ты орешь? – спросила она совершенно спокойно. Ты что забыла, я же сплю здесь, на антресолях? Ты меня совсем разбудила…»

Тася после войны рассказывала, что с этой минуты она обрела какое-то ледяное спокойствие и действовала, как автомат: не говоря ни слова, она стащила эту мерзавку на пол, одела ее кое-как и почти скатилась по качающейся лестнице.

А потом все шла и шла, эти бесконечные 10 километров до Дерибасовки, таща за собой ревущую от страха, голода и усталости Ролли.

Добравшись в конце концов до Дерибасовки и убедившись в том, что и Изя, благодарение Богу, пока жив, она еще нашла в себе силы соврать хозяйкам их новой «дачи», что дочку зовут «ВАЛЯ».

Так, совершенно случайно, Ролли стала ВАЛЕЙ.

На всю дальнейшую жизнь…

Закончив описывать это событие, мы, казалось, навек расстались с развалкой на Софиевской и расстались с Эмилькой, так ничего, на самом деле, не зная о ней и не надеясь узнать – ни имени ее настоящего, ни как она оказалась в развалке, ни почему рисковала жизнью, спасая еврейскую семью.

Но вдруг, неожиданно, в интернете появилось интервью с известным одесским архитектором, Игорем Бесчастным, который, на удивление, вспоминает и о нашей Эмильке.

Как оказалось, Игорь много лет уже живет в Нью-Йорке, но не может забыть о своем родном городе и о юности, проведенной в оккупированной Одессе. Мы пытались связаться с ним, но, к сожалению, не сумели и знаем сегодня только то, о чем рассказал он в интервью.