Тем временем Итилмир и его друзья, которых вёл Средомир, были уже у стен своего дома. Конечно, для Хоробрита и Белеора это не был их дом, тем не менее именно в нём все собирались спрятаться и переждать бойню. Неподалёку на дороге в малиновом озере крови лежал мёртвый человек, бесчестно убитый дикарём в спину. Его очи отверстые, лишённые искры живой, смотрели куда-то вдаль сквозь сущее. Тут дверь в дом отворилась: её открыла русокосая Ольбеда, мать Итилмира, вооружённая мечом и дубовым щитом синего цвета, на котором красовался всё тот же лебедь. Рядом с ней был верный охранник Брадовит, которого приставил к ней муж.

– Вы что, решили составить ему компанию? – И она указала мечом на мёртвого человека, что лежал на дороге. – Быстрее в дом!

Но не успели дети и их защитник шага ступить, как просвистело копьё. Все переглянулись. В памяти Итилмира отчётливо сохранилось лицо матери, полное невыразимого ужаса. В тот миг ей казалось, что её сердце остановится, если время не повернёт вспять. Ведь копьё пронзило грудь Средомира, её сына. Поток крови-руды алой брызнул из сердца удальца, и молодой воитель тут же упал замертво, не сказав ни слова. Дети ринулись в дверь, и едва Итилмир успел проскочить, как увидел ухмыляющуюся рожу дикаря, который только что бесчестно сразил его брата, – он стоял с ватагой своих сородичей, возвышаясь над ними на несколько вершков за счёт своего роста. Пламенем из-под тяжкого надбровья горели его глаза.

– Я, Глах, убил вашего урода! – прокричал дикарь ужасный на языке арихейцев. – И я убью вас всех! Все вы будете висеть на деревьях за то, что отняли у нас землю!

Пока мать стояла в полнейшем смятении, не способная пошевелиться, её верный охранник Брадовит выскочил на улицу и, прикрывая щитом свою полулысую голову, под неистовое улюлюкание врага подлого затащил тело Средомира в дом и закрыл дверь на крепкий засов.

– Средомир! – вскрикнул Итилмир. – Ты жив?!

Но лежавший на полу брат молчал – его дух уже ушел из могучего тела, удалившись в сияющие чертоги Сварговита. Ничто более не могло вернуть его обратно. Мать выронила из рук меч и щит и, плача и содрогаясь, склонилась над телом убитого сына.

– Нам некогда горевать, госпожа! – воскликнул тогда Брадовит, обращаясь к Ольбеде. – Возьми меч! Возьми щит! Ты потеряла одного, так у тебя второй ещё жив!

Женщина опомнилась, подняла меч и щит, выпавшие из рук ослабевших, и вместе с Брадовитом поднялась на второй этаж. Там стоял второй охранник, наблюдавший за ватагой нелюдей из окна.

– Они уходят, – пояснил он. – Наверно, боятся, что их окружат и забьют в домах. Наши уже на подходе. Слышите голос рога? – Действительно, был слышен звук боевого горна.

Тем временем Итилмир, оставив своих друзей, взбежал вверх по лестнице и тоже высунулся в окно.

– Где эти уродцы? – спросил он.

– Уже ушли куда-то к северу, господин, – ответил Брадовит. – К великому несчастью, они успели убить Средомира. Великое горе постигло наш дом в эту ночь.

– Будьте прокляты, проклятые! – прокричала Ольбеда, резко высунувшись из окна. – Будьте вы прокляты, нелюди, и весь ваш род поганый! Ветры северные, ветры южные, и западные, и восточные, всеми силами заклинаю я вас: разнесите моё проклятье по землям Древогорья! Отнесите на север к тундрам стылым и Холодным морям, на юг до самого Змеева Ложа и болот зыбучих, на запад в осквернённые земли нашей благословенной прародины, на восток до Великого Озера! Пойте моё проклятье звёздам и небу, пойте его горам златожильным, пойте всему свету! Пусть эти нелюди сгинут, пусть будет отравлена их горячая кровь, пусть не будет места им под ясным солнцем, а кости их пусть растащит зверьё и обглодает, как свиные останки! – Тут мать искоса посмотрела на Итилмира. – И ты запомни эту ночь. Пусть в кладезях памяти она сохранится, и не смей о ней забывать. Пусть память подкрепляет твоё будущее возмездие!