В эти мгновения отец Итилмира и его старший сын бились с противником бок о бок с достославным князем Тагнарахом. С невероятным упорством и завидной силой набрасывались на их ряды нелюди угрюмые, нанося удары каменными топорами и копьями и корча свои животненные рожи. Некоторых горцев, конечно, им удалось задеть, а кому-то и пробить череп. Но спустя час бойни люди уже брали верх. Сталь арихейская резала мясо и рвала жилы, кусала дикарей, словно зверь лесной. Щитами червлёными горцы теснили недругов, попутно сокрушая их узколобые головы топориками и мечами. И как говорят бахари да седые песносказители, так много было убито нелюдей в эту ночь беззвёздную, что их кровь попросту не впитывалась в землю, а стояла алыми лужами, и тела их грудами лежали вдоль дорог Верхнего конца. И едва солнце выкатилось из-за горных высот, пустив по поднебесью золотые стрелы своих лучей, горцы освободили весь Рихог от дикарей, устлав их трупами множество улиц. Как оказалось, нелюди пришли из горного хода, который был проделан ими в северном отроге. В этот туннель князь Тагнарах и его воины прогнали оставшихся недругов и поставили там надёжную стражу. В этот день горцы одолели своих врагов и, как полагали, своей отвагою уложили дороги славы и мощи своего народа. Ночное нападение нелюдей было прозвано среди арихейцев Кровавой Бойней, ибо много крови-руды было пролито в этой битве.

– Одолели! – радостно промолвил Дорогаст, утирая пот со лба. – Неужто нелюди поумнели?

– Как видно, что так! – ответил ему отец. – Они долго готовились к нападению – рыли ход, делали оружие. Ход, должно быть, уводит в их пещеры и глубины земли сырой, и, думаю, нам придётся рано или поздно пойти туда и выбить всех дикарей на белый свет, иначе они продолжат свои попытки.

– Весь Нижний конец спалили! – уже не столь радостно напомнил Дорогаст. – Его восстанавливать придётся еще кучу времени. Будет не до этих ходов. Пусть их стерегут надёжно, пока люди будут отстраивать свои дома.

– Да, тут я соглашусь – сейчас у нас много забот, чтобы думать о походе в эти ходы и пещеры! И уверен, что князь Тагнарах тоже это понимает.

Тут на улице показался Итилмир, прибежавший сообщить отцу и брату горестную весть.

– Средомира убили! – промолвил он, после чего у отца подкосились ноги и он присел. Новость была поистине ударом для Кремлемира и Дорогаста.

В этот день жители Рихога заботились об убитых и раненых. Дщери арихейские пели скорбные плачи, а множество мужей ушли в лес рубить деревья для погребальных костров. Лишь ввечеру они вернулись, привезя то, что требовалось. Вместе с ними пришли также гонцы быстроногие из окрестных деревень, которые сообщили, что на поселения горцев вблизи Рихога этой ночью также были совершены нападения подлые и что было убито много народа. Спящие деревни оказались беззащитны, ибо в дозоре стояло не так много людей.

Вскоре все жители трёх концов за чертой города приготовили погребальные ложа для своих родичей, сложивших головы в битве с врагом. Едва месяц сребророгий завиднелся на небе, запылали костры-кроды, бросая ворохи искр в сумеречное небо. Среди них горел и костёр молодого Средомира из рода Хванира, вокруг которого собралась вся семья: отец, мать и два оставшихся в живых сына. Пришли почтить память Средомира и другие члены рода. Гусляры тем временем заиграли погребальную музыку праотцев, а певцы голосистые запели величественные песни – ими они проводили души убитых в иное царство.

– Теперь наш Средомир будет пребывать вместе со Сварговитом, подателем света и блага, в его божественных пределах, в Небесном Кроме, – заключил Кремлемир. – Выпьем!