– А как же твои мечты, Ханна? – всхлипнула Грейс.

– Я мечтаю о безопасном и уютном доме для вас, а в пансионе у вас будет именно такой. Большего мне и не нужно! – Девушка привлекла к себе Грейс и обняла ее, не давая той рассмотреть, как из ее собственных глаз выкатилась слеза.

Сестре незачем знать, как непросто ей было принять горькую истину об участии в аукционе и последующем... рабстве. Именно рабстве, ведь как иначе назвать необходимость служить кому-то по принуждению?

«Святая Бриджит, – взмолилась девушка мысленно, – дай мне сил выдержать это! И однажды снова увидеть Грейс и Лили».

Остаток дня Ханна провела на ногах, не позволяя себе присесть хоть на секунду: казалось, стоит расслабиться, и она просто развалится на куски, без надежды собрать себя вновь. Она не могла этого допустить...

Все фасовала и раскладывала по местам травяные сборы от насморков и желудочных колик, осознавая заранее, что никому они, может быть, не понадобятся: Кетсби вряд ли продолжит торговать травами – просто выбросит весь этот «мусор» и откроет питейное заведение, где очередного беднягу, такого, как их отец, выпотрошат как липку за игрой в хэзард или барбут.

И все-таки она продолжала работать, пока Грейс не позвала ее ужинать...

– Ты не передумала? – шепнула девушка Ханне. – Еще можно сбежать.

– Нет, не передумала. И скажу Лили за ужином, что завтра вы перебираетесь к миссис Палмер.

Грейс кивнула с мрачным лицом и, подхватив с плиты кастрюльку с бобами, водрузила ее посреди стола. Почти сразу на кухне появилась Лили, младшая из сестер Уэллс...

– Сегодня я собственноручно пришила пять пуговиц! – заявила она, усаживаясь за стол. – Мистер Бейкер не позволял, но жена его добрая женщина и сказала, что я с этим справлюсь. И я справилась!

– Молодец, Лили! – похвалила сестренку Ханна, коснувшись ее белоснежных волос.

Старшие сестры, в отличие от нее, были темноволосы, да и к портняжному мастерству тяги не ощущали, а Лили, которой только на днях исполнилось девять, уже целый год работала в лавке портного на Корделиен-стрит, правда, всего лишь служанкой, но ее радости это не умаляло. – Глядишь, и ты станешь однажды известной портнихой, такой, что самой королеве платье пошьет, – сказала сестра, заставив Лили зардеться от радости. И добавила тут же: – Помнишь, вы с мамой мечтали, что ты попадешь в пансион миссис Палмер и станешь учиться прясть кружева? – Сестренка кивнула. – Так вот, твоя мечта исполняется! Завтра вы с Грейс отправитесь в пансион. Правда, чудесно?

Ханна старательно изображала восторг и легкость, которых, увы, не испытывала, только гнетущую тяжесть от мысли о разлуке с любимыми сестрами. И когда Лили спросила: «А ты?», она еле сдержала порыв уткнуться в ее белые волосы и разреветься от горя.

– А я пойду в услужение в дом богатого господина. Мне обещают постой и хорошее жалованье. Я не могла отказаться!

– Как зовут этого господина? – продолжала допытываться сестра.

– Ты вряд ли слышала его имя.

– Он живет в Лондоне или в деревне?

– В деревне. Я пока мало что знаю!

– Он женат? Дети у него есть?

– Об этом я тоже не знаю. Ты лучше ешь-ешь... – От собственного вранья у Ханны стиснуло горло. – Иначе Грейс заругается.

– Еще как заругаюсь, – подтвердила средняя сестра, сделавшись, кажется, только мрачнее. И сунула в рот ложку похлебки... Добавила, прожевав: – Не донимай сестру пустыми вопросами, Лили, она расскажет нам все, когда придет повидаться.

Их взгляды с Ханной невольно пересеклись, и каждая отвела его в сторону, понимая прекрасно, что встречи этой может и вовсе не быть.

Никогда.