Дело в том, что у этого человека была сеть ресторанов в нескольких городах, а еще он был партнером в одной очень известной строительной компании, то есть, по сути, он действительно мог предоставить место какому-нибудь юному специалисту в той или иной сфере. В прошлом году таких счастливчиков было четверо, помимо тех, кто ушел работать по договору.

По залу в это время пронесся гул, но тут же стих, как только Дорофеев снова заговорил:

– Ну, тихо-тихо! У вас есть куча времени на то, чтобы обдумать мои слова! А теперь давайте перейдем к тому, ради чего я сюда приехал, – мужчина подозвал из-за кулис девушку с грамотами и какими-то конвертами и перехватил микрофон поудобнее. – Ну что, начнем? – он взглянул в небольшой список. – Андреев Константин Федорович, прошу подняться ко мне.

Дорофеев начал вызывать к себе бюджетников, благодарить за блестящие результаты в учебе, награждал грамотой, конвертиком и жал ладони, а весь этот процесс снимал на фотоаппарат какой-то журналист.

– …Жарова Мария Сергеевна, – назвал мужчина мое имя, но я не сдвинулась с места. Он оглядел зал, бросил вопросительный взгляд на ректора, выглядывающего из-за шторки, и снова уставился в зал. – Жа-ро-ва, выходите.

Подруги уставились на сжавшуюся в кресле меня, а потом сидящая рядом со мной Светка стала меня подталкивать.

– Иди, чего ты сидишь? – прошипела она.

– Не пойду я! – прошипела в ответ. – Не пойду и все!

Светка что-то недовольно буркнула и поднялась, махая Дорофееву рукой.

– Мирон Борисович, она сейчас выйдет, одну минуточку! – крикнула, привлекая к нашему ряду ненужное внимание. – Иди! – это уже мне. – Быстро! А потом еще и объяснишься перед нами за свое поведение! А ну, пшла отседова!

Злить Федорову – себе дороже.

Поднявшись с места, я на негнущихся ногах спустилась в первым рядам, а потом поднялась на сцену, будто на эшафот, чувствуя на себе колючий взгляд Дорофеева. И вот я нутром чувствовала, что он меня узнал!

Подойдя к мужчине, я осмелилась бросить на него быстрый взгляд, но тут же отвела.

– Учили правила дорожного движения, Жарова? – тихо, чтобы слышала только я, спросил Мирон Борисович, протягивая мне грамоту и конверт, и в этот момент я почувствовала его парфюм: свежий, крышесносный… никак не подходящий такому заносчивому мерзавцу, как этот!

– Нет, – я вскинула на него глаза, забирая из рук «подачку». – Не угадали. Шнурки завязывала!

Губы мужчины растянулись в улыбке и именно в этот момент нас сфотографировали.

От вспышки фотоаппарата я очнулась от секундного оцепенения, оскалилась мужчине в ответ и поспешила уйти на свое место, чувствуя, как взгляд Дорофеева прожигает мне спину.

Мероприятие кончилось практически сразу после того, как вышла еще одна бюджетница, так что по началу мне удалось избежать вопросов от подруг. Правда, к моему невезению, они ловко поймали меня в коридоре, среди потока разбредающихся по аудиториям людей.

– Что это было, Мань? – Танька стояла рядом, сложив руки на груди. – Какая муха тебя укусила?

Я пожала плечами.

– Ничего не случилось. Я штаны сзади испачкала, потому и не хотела выходить, – нашла оправдание я. – Чего вы ко мне пристали?

Светка собралась было что-то сказать, но вдруг подняла глаза выше моей головы и широко улыбнулась.

– Были рады видеть вас, Мирон Борисович! – пропела она, смотря на нашего гостя коровьими глазами, а я даже не обернулась, потому что он стоял прямо за моей спиной.

– Приятно слышать, – ответил Дорофеев, проходя дальше и именно в тот момент, когда мужчина максимально приблизился ко мне, я почувствовала, как он сунул мне в ладонь какую-то бумажку, и я машинально сжала ее в кулаке, чувствуя, как сердце вырывается из грудной клетки от накатившего волнения.