– Что ты стоишь, как истукан?

Майра заговорила более спокойно, и Бекхан понял, что буря прошла.

– Сбегай в ларек, купи чего-нибудь к чаю. Уж при постороннем человеке можно было не устраивать скандала.

Виолетта не верила своим ушам. Она была поражена наглостью Майры, свалившей вину за свою выходку на мужа. И, что было совсем непонятно неискушенной в супружеской жизни девушке, так это то, что Бекхан не только не возмутился, но как бы согласился с женой, извиняясь:

– Прости, вчера был такой день, закрутился…

Немного помолчав, заговорил о том, для чего он собственно приехал.

– Майра, – он с трудом поднимал растоптанное настроение, – Виолетта Владимировна хочет сообщить тебе что-то важное. Она принесла радостную весть, готовь суюнши. (по казахским обычаям дается что-то вроде выкупа принесшему добрую весть, обычно деньгами)

– Да?! – Майра изобразила на лице подобие радушия, проходя в комнату к Виолетте, – Что это за весть, Виолетта Владимировна?

И, как паинька, присела на краешек дивана, на котором, на другом его конце, сидела Виолетта. Девушка взяла себя в руки и заставила себя улыбнуться, а ведь как хотелось запустить в это оплывшее жирком лицо, в это воплощение лицемерия связкой ключей и высказать этой мегере все, что она о ней думает.

Как часто прямолинейным, открытым людям приходится кривить душой, говорить не то, что думают, изображать не то, что чувствуют, ради тех, кого они любят, ради тех, кого они щадят и не могут огорчить. И Виолетта изобразила улыбку и заговорила приветливо. Она не могла просто отдать ключи Майре, она должна была открыть глаза этой неблагодарной женщины на то, каким сокровищем та обладает, дать ей понять, как несправедлива она к мужу, рассказать, какой Бекхан человек, какой редкий специалист, и как его ценят на новом месте. Виолетте многое хотелось сказать этой женщине, не подозревающей о счастье быть женой такого человека, но она сдержанно поведала о том, что руководство фирмы, ее президент оценили по достоинству труд нового начальника охраны и решили премировать его новой четырехкомнатной квартирой.

И она, достав из сумочки ключи, передала их Майре. Та не вникла в то, что услышала и, повернувшись к Бекхану, спросила:

– Что – нам дают квартиру?

«Не вам, не тебе, а твоему мужу!» – как хотелось Виолетте выкрикнуть это.

– Да, Владимир Иванович подарил, – подтвердил Бекхан.

– Не подарил, а премировал, – возразила Виолетта, – Это не подарок, а премия. Бекхан Кенжеевич заработал эту премию, именно заработал!

– И?.. – Майра все еще не понимала, до нее не дошло, что у них теперь новая квартира.

– И я приехала, чтобы отвезти вас туда; Бекхан Кенжеевич не знает, где это здание. Мы недавно его сдали.

– А где это?

– В центре, по улице Ауэзова, – объясняла Виолетта, – Возле ЦУМ – а. С другой стороны площадь и акимат.

И добавила, с удовольствием отметив, как изменилось лицо Майры:

– Давайте съездим туда, сами посмотрите.

– Когда?

– Да прямо сейчас!

Майра бросила быстрый взгляд на Бекхана, и отправилась переодеваться. Виолетта и Бекхан переглянулись.

«Что же вы так пасуете перед ней? – спросили ее глаза, – Ведь она не стоит и мизинца вашего!»

Бекхан ответил печальной улыбкой, говорившей о том, что уж так сложилось у них с самого начала.

Квартира была шикарной. Планировка, отделка, санузел – все было высшего, европейского класса. Окна выходили на солнечную сторону, из них открывался великолепный вид на город и реку. И площадка перед дверью была просторной.

Майра не могла скрыть своего восторга. Она не могла поверить, что все это великолепие принадлежит ей. Переходя из комнаты в комнату, из кухни в просторную и светлую залу, оттуда в спальню, посещая туалет и ванную, Майра прикасалась к стенам, словно опасалась, что они нереальны, что все это великолепие – лишь мираж и вот-вот исчезнет, растворится в воздухе.