– Поднявшись сюда, я очень часто лежу, запрокинув голову, и подолгу смотрю на родниковое небо, где можно увидеть даже своё детство и молодость, такое же далёкое и чистое, – мечтательно подтянулся профессор. – Если прислушаться, можно услышать шепот трав и ветерка.

И мне показалось, здорово, вот так запросто лежать, глядеть на небо, слушать секреты гор, лесов и полей вокруг, дышать и пить чистый воздух большими глотками. Меня поразила близость к небу и все особенное, расположение этой высоты, как бы не на земле, но над ней. Тому, кто попадает на вершину этой горы впервые, непременно покажется, что есть только верх, а низа нет, что высота существует сама по себе.

На новичка обязательно произведут впечатления профессорская крепость внизу и жизнь его хозяина, если только кому-нибудь посчастливится проникнуть за его ворота, в мир научного творчества, – думалось мне. С высоты меня поразила симметрия дачного строения, чем-то напоминающего дизайн храма царя Саламона. Вот стены, квадратные башни по углам, а в центре квадратной формы дом-алтарь.

Внезапно меня поразила и другая догадка. Дизайн профессорской дачи-крепости, как впрочем и нашей мечети, чем-то напоминают чип квантового процессора. – Да, точно! Можно провести параллель между молитвенным общением священников в алтаре с квантовым общением с новыми цифровыми сущностями. Теперь мне стало понятным, откуда чертежи замка и мечети.

Место действительно было сказочным, неким тихим раем. Солнце – такое огромное, огненно-красное медленно садится за горизонт. Замок «Белый аист» – обитель Каракулова на фоне догорающего солнца напоминал белый аист. Мир внизу словно залит расплавленным золотом, кажется, что за горизонтом вселенский пожар, в котором сгорают звезды и сами галактики. Подождав, пока не «умер» последний отблеск вечерней зари, мы спустились вниз.

В Бишкек я уже заезжал, когда с разных сторон слышались голоса муэдзинов с призывом на вечернюю молитву. В свою мечеть приехал вовремя, уже собрались прихожане и я, заняв свое место в михрабе (кафедра) начал вечерний намаз.

Я привык к своей мечети. Мне нравилась и внутреннее строение и убранство мечети. А как же? Везде теплый пол, кондиционер «зима-лето», горячая и холодная вода. Четыре кабинета, размещенные в башнях выходят в молельный зал. Одна из башен служит местом пребывания имама, то есть является моим служебным кабинетом, а другая башня предназначалась для хранения мусульманских книг. Третья башня, внутрь которого был проведен водопровод и канализация служит для преднамазного омовения верующих, а четвертая нами использовалась в качестве учебной комнаты.

Полгода тому назад, в один из дней во время вечернего намаза среди прихожан своей мечети я приметил незнакомого человека с черной чалмой на голове, отрешенно читающего Коран в углу молельного зала. Рядом с ним находились его пожитки – переметная сумка, посох, старый холщёвый халат. Его отрешенность была понятной, ибо, именно в вечернем намазе, искренне верующий человек осознает связь между смертью и заходом солнца, когда душа уже начинает тосковать по суджуду перед Всевышним для того, чтобы попросить Его милосердии во время перехода в иной мир. Во время молитвы человек стоит перед Богом, оставляя позади себя все бренные покинувшие его существа минувшего дня, и возносит хвалу: «Аллаху акбар!».

Незнакомец продолжал неотрывно читать Коран и после завершения намаза, оставшись один в зале. Я с любопытством смотрел на него. То ли отрешенность от мира сего, то ли его осунувшейся бледное лицо, то ли необычность его одеяния заставил меня обратиться к нему вопросом: