Действительно, во внешнем строении мечети было нечто оригинальное, олицетворяющее новое звучание современной формы при неизменной функции места моления верующих. Как мне кажется, и не было нужды строить и минареты, так как угловые башни мечети вполне олицетворяли их, тем более, что для провозглашения азана (призыв на молитву) в мечети применяется аудиосистема с репродуктором.

Мне вспомнилось, как закладывалась и строилась наша квартальная мечеть, как ранней осенью состоялась официальная церемония ее открытия. После джума-намаза (пятничного коллективного намаза) состоялся митинг, в котором приняли участие Муфтий Кыргызстана, представители общественности, духовенства, жители прилегающих районов, коллектив самого центра. Профессор Каракулов, как инициатор постройки мечети обратился к Муфтию страны с просьбой о присвоении мечети имени Мамбета Мамакеева, на что муфтий под всеобщими аплодисментами заявил: – «Безусловно, этот человек, отдавший всю жизнь спасению чужих жизней достоин этого…». Вот-так Духовным управлением мусульман Кыргызстана было принято решение о названии «Мамбет-ата мечити». Было зачитано и его решение о назначении меня имамом мечети. Я знал, что, накануне, была согласована моя кандидатура на эту должность.

Еще за долго до этого события профессор откровенно мне признавался:

– Слушай! Если честно, то мечеть, которую мы начали строить здесь, лично для меня и не станет мечетью в прямом смысле, а представляется мне неким «центром духовного образования». Понимаешь, мне кажется, чтобы вести системную пропаганду духовности нужно сформировать площадку для диалога с верующими, запастись терпением, наладить проведение уроков морали и нравственности в стенах этого центра.

В той откровенной беседе профессор изложил свой замысел о необходимости такого подхода. – Понимаешь, Ниймат-ходжа! Во всем мире во времени смуты и хаоса, на переломе веков и тысячелетий, когда в обществе нарастает уровень растлевающей бездуховности, циничного эгоизма, чрезмерной меркантильности, нужен поиск путей, ведущих к духовному обновлению, просвещению и возрождению, главным образом, с помощью известных деятелей, ведущих ученых, а также простых, пусть верующих, но мудрых людей.

– А это возможно? – робко спросил я, проигрывая в голове смутные, далеко неясные процессы «духовного обновления, просвещения, возрождения…», все еще не понимая каким образом нам предстоит выполнить такую задачу.

Каракулов продолжал рассуждать о том, что необходимо задать вектор разрешения ситуации через осмысление человека своего положения, углублением человека в себя, в свое сознание. – Поэтому, в моей затее открыть мечеть есть своя логика. При этом я исхожу из того, что религия, культура и философия во все времена были и остаются гарантом сохранения духовности в обществе. Наша цель выработать пути поиска истины, а для этого мне нужны единомышленники. Так, что Ниймат-ходжа ты должен управлять всеми этими процессами, а для этого ты должен занять пост имама мечети.

– Азиз Раимович! Я человек верующий и вы это знаете. Главной целью вы наметили повышение уровня духовности прихожан через борьбу за истину в их сознании. Как вас понимать?

– Уважаемый Ниймат-ходжа! Извини за откровенность! Не поиск Бога. Нет! Поиск истины! Именно в этом и для этого прошу стать в ряд со мной, – сказал профессор.

– Азиз Раимович! Почему я? Что вы от меня хотите? Если на то пошло, я глубоко верующий человек. Как вы представляете, что имам, вместо того, чтобы говорить о поиске Бога, будет читать проповедь о духовности? – запальчиво говорил я.