Они по-прежнему возились с коробочкой и на Светлану внимания не обратили.

– А молотком? – спросил Малой.

– Сломается.

– Давай молотком!

– Нет.

– Почему?

– А ты подумал, что внутри может быть так, что если сломать, то ничего не останется?

– Не подумал, – признался Малой. – А что там?

– Вот откроем и узнаем.

– А как открыть?

– Не молотком.

Андрей сильнее надавил на штырёк, и скрепка, соскочив, целиком проскользнула внутрь.

– Зашибись не встать, – выдохнул Андрей. Тряхнул коробочку и услышал, как в деревянных внутренностях глухо бьётся скрепка. – Ну хотя бы точно, что там пространство.

– А зачем оно?

– Откроем и узнаем.

Не справившись с головоломкой, Андрей подхватил набитую овощами сумку и вывел брата из-за прилавка. На прощание овощник сказал им:

– Не забудьте привет родителям. И скажите, что сейчас идёт чеснок. Очень рекомендую.

На втором этаже Первой городской больницы было душно и тихо. Большинство пациентов предпочитали молчать. Если кто-то в очередях говорил, то шёпотом. Если играл на телефоне, то без звука или в наушниках. Малой рассеянно щёлкал головоломкой, но никого не раздражал, потому что сидел в конце коридора у закрытого и бездействующего тридцать пятого кабинета. За последние годы врачей в больнице поубавилось. Им оформляли штатную путёвку в медико-эвакуационную службу, они и сами добровольно отправлялись в котлы внештатниками. Некоторых, наоборот, обеспечивали приглашениями на несуществующий медицинский конгресс, снабжали блокнотами и ручками с вымышленной эмблемой, чтобы всё выглядело как можно более правдоподобно, и увозили подальше от любых котлов. Ни те, ни другие возвращаться пока не собирались, и бездействующих кабинетов на этажах Первой городской насчитывалось с два десятка.

Врачи и пустующие кабинеты Малого не интересовали. Томясь в одиночестве, он вертел коробочку и удивлялся, до чего простой оказалась головоломка. Малой не ошибся, когда предложил воспользоваться молотком. Ну, в каком-то смысле не ошибся. Главное, навёл брата на правильную мысль. Андрей без Малого не справился бы, а вот Малой без Андрея справился бы легко, потому что сразу подумал в нужном направлении. Ему чуточку не хватило терпения. Андрей сам так сказал.

Бить молотком не понадобилось. Достаточно было ударить пальцем по углу, где в щели просматривался штырёк, который оказался не штырьком, а металлическим шариком. Шарик магнитился к пятимиллиметровой ямке и, примагниченный, выпирал из неё на половину своего диаметра. Когда Малой ударял пальцем, шарик отлетал от магнита, целиком нырял в противоположную, куда более глубокую ямку и уже не мешал раздвинуть половинки коробочки, только раздвигать их приходилось по диагонали, чтобы четыре выступа сверху одновременно вышли из соразмерных углублений снизу. Малой безостановочно открывал и, возвратив шарик в изначальное положение, закрывал коробочку, причём делал это не глядя. От скуки читал висевшее у двери тридцать пятого кабинета объявление благотворительного фонда «Мечта землекопа».

Сотрудники фонда заверяли, что с их помощью любой ампутант обучится водить радиоуправляемую землеройную машину. «Протезирование нижних конечностей заставит вас пройти через трудную пору испытаний без прогулок с детьми на свежем воздухе и других приятных нагрузок, но в результате вы ощутите свободу передвижения даже на большие расстояния. Тем, кто потерял возможность ходить, мы подарим возможность копать! Ваша жизнь станет опять благополучной и счастливой, а события в ней – значительными и замечательными». Малой прикинул, что из любви к радиоуправляемым машинам вроде рыхлителя грунта или траншейного расширителя согласился бы ампутировать себе что-нибудь не очень важное, например мизинец левой руки. Перечитав объявление, понял, что ампутировать требовалось именно ногу. Целиком. Без всяких «хорошо, отрежьте мизинчик, он всё равно кривой». Задумался, какой ногой пожертвовать.