– Знаешь, тебе стоит быть приветливее. Кислым видом ты ведьмочку не очаруешь, типаж у тебя не тот.

Леша промолчал, но от раздражения закатил глаза так сильно, что они заболели. Можно подумать, он сам хотел идти в этот дом. Девчонки они или нет, в ведьмах не могло быть ничего приятного. В конце концов, он уже имел сомнительное удовольствие знакомства с Яном.

Впрочем, Леша так замерз, что уже и в людях ничего приятного не видел.

Идти к Бажовым только лишь с голыми руками, неизвестной тварью в куске заледеневшего линолеума и не слишком искренними соболезнованиями, было немного некомфортно. Вздохнув, он начал осторожно подниматься по лестнице, хрустя мраморной крошкой и обходя расколотые плиты, пока не становился в нерешительности перед пустым дверным проемом. Порыв ветра швырнул ему в лицо горсть колючего снега и пыли с запахом кострища, заставляя зажмуриться и уткнуться в шарф.

– Ого. Добрый день, сударыня. Хотелось бы мне расцеловать ваши ручки, да нечем.

Леша яростно проморгался, пытаясь убрать пыль, потуже перехватил свой говорящий линолеум, в надежде, что он заткнется, и во все глаза уставился на «сударыню»: напротив входа, прямо на поваленной вовнутрь входной двери, стояла девушка, скорее даже молодая женщина, и рассматривала его в ответ. На вид ей было точно больше двадцати, хотя с ведьмами никогда нельзя сказать наверняка. Ее прямые темные брови хмуро сдвинулись на переносице, а растрепанная челка, цветом своим отчего-то навевающая мысли о карамельных петушках, сбилась набок от ветра. В левом глазу у нее полопались сосуды, залив кровью почти весь белок, от чего на контрасте казалось, что серая радужка чуть светится в сумерках. Тонкие черты ее лица сходились в уже знакомом выражении, смутно недовольном и немного высокомерном. Точно такое же было у Яна всякий раз, когда Леша его видел. Он смотрел на ведьму, ведьма молча смотрела на него. Пауза затягивалась. Снежная крупа оседала на плечах и царапала лицо, сквозняки трепали выбившиеся у девушки из прически рыжевато-пшеничные пряди и тяжело шевелили длинный подол ее темно-зеленого платья. Ветер гудел в голых ветвях деревьев у подножья лестницы. Правой рукой в кожаной перчатке, в тон к платью, она оперлась на стену рядом с тем местом, откуда прямо с кусками битого кирпича был вырван весь дверной проем вместе с петлями, а левой в небрежном жесте откинула за спину длинную косу.

Леша решил, что пора бы уже что-то сказать, нашарил в кармане и сунул ей под нос удостоверение:

– Младший лейтенант Алексей Поляев, Отдел надзора экологической безопасности и контроля популяций опасных видов. Бажова Ярослава Матвеевна?

– Да. Будьте добры, просто Яра, – ответила она хрипло. – Вы не знали, что ведьмы опознают любого, кто работает в Отделе, даже если никогда не видели его лица? – добавила она, усмехнувшись краем рта.

Леша не знал.

– Проходите, – бросила она, снова оглядев его с ног до головы, развернулась на каблуках и скрылась в темноте. Последней мелькнула ее коса, тускло блеснув янтарем.

Леша выдохнул, поудобнее перехватил сверток и поспешил вслед за эхом ее удаляющихся шагов.

– Где вы подцепили такого интересного друга, Алексей? – поинтересовалась Яра, глянув через плечо.

Они шли через выстуженную обгорелую галерею, Леша шагал чуть позади, стараясь не наступать на дыры в паркете и не споткнуться о куски рухнувших балок. В поле зрения то и дело мелькал кончик ведьминой косы, скрепленный какой-то хитрой тяжелой заколкой. Она то легко ударяла по бедру, то пряталась где-то в складках подола. Загипнотизированный ей, как маятником, Леша не сразу понял, что его о чем-то спросили.