Леша его едва слышал. Ведьма с химерой. Не сбежавший из секретной лаборатории эксперимент, не затяжная галлюцинация из-за утечки токсичного газа, а магия. Леша присосался к бутылке, разом выхлебав половину и задумался.

– А вы майор какого такого рода? – спросил он, наконец.

– Отдел надзора экологической безопасности и контроля популяций опасных видов, – Илья криво усмехнулся. – Но все, кто в курсе, называют нас просто Отдел.

– И что, эти… опасные виды не против надзора? – осторожно поинтересовался Леша.

– У Отдела есть… инструменты – уклончиво ответил Илья и продолжил, видя, что Лешу это не впечатлило. Он поднял руку и обвел все вокруг неопределенным жестом:

– Это особенная земля, не только для людей, и не только для тех, кто жив.

В глубине его глаз, пристально глядящих на Лешу, появилась какая-то тень, тяжелая и неприятная настолько, что он трусливо отвел взгляд, предпочитая лучше разглядывать асфальт, чем провести еще секунду вглядываясь в ее глубину. Майор или не заметил это, или предпочел сделать вид.

– Взять хотя бы ведьм, между ними и нами, – последние слова он выделил, понизив голос, – есть черта, куда глубже, чем слова и названия. Хоть они и определенно живы, – Илья прервался на секунду, чтобы состроить сложную гримасу.

– Огонь магии, который в них горит, и которым они сами себя сжигают, делает их не способными ни к миру, ни к покою. Чтобы они ни делали, и чего бы о себе не думали, природа все равно будет толкать их на конфликты и разрушение. Магия поджигает их кровь и вынуждает проливать чужую.

Он немного помолчал, всматриваясь, будто припоминая что-то невеселое.

– Черта между нашими жизнями и делами была прочерчена очень давно, еще до того, как построили первую городскую стену. Мы не вмешиваемся в их разборки друг с другом, пока эта черта не будет пересечена, до тех пор, пока рядом с ними, из-за них, не пострадают люди. Мы не борцы со сверхъестественными силами, если ты это так понял. Мы не рыщем по подвалам и чердакам в поисках оживших мертвецов, чтобы упокоить их души, не зачищаем вампирские гнезда, не снимаем проклятия. Может, будь мы в любом другом городе, мы бы занимались чем-то таким, но здесь этого не нужно. Здесь, в этом городе, у ведьм что-то типа… саморегуляции. И если так вышло, что по вине какой-то ведьмы страдают люди, мы, Отдел, должны наказать всех ведьм. Мы просто… такое ведомство.

От манеры, с которой все это было сказано, и от пристального немигающего взгляда, Лешу в который раз передернуло. Он не мог представить, как человек мог наказать ведьму, и какие такие инструменты Илья мог иметь в виду, но Леше и без конкретики было не по себе. Тон сказанного не оставлял сомнений, он сам того не желая, поверил в каждое слово. Потому, что была воздухе особая тяжесть, непонятная, зудящая, невыразимая простыми словами. Которая ощущалась сразу, и снаружи, и внутри, из-за которой Леша поверил во все это еще до того, как Илья рассказал.

Майор был странным. Улыбался он широко, но как-то пусто, и дружелюбие его отдавало чем-то жутким, а зрачки – как колодцы, из которых нечто будто наблюдало и оценивало. А еще майор подозрительно подробно рассказывал невероятные вещи прямо после того, как Леша с этими невероятными вещами столкнулся. Это вело к довольно однозначному выводу, который стоило проверить.

– Мне нужна демонстрация, раз это магия, – заявил он.

Илья пожал плечами и снова позвал:

– Варвара!

В длинной его тени вспыхнули две искры, темнота дрогнула, выросла вверх и сгустилась той самой стриженой девчонкой, которая увела Лешу от трупа и дала ему воду. Она сложила руки за спиной и уставилась на него, как ни в чем не бывало. Леша чудом не взвизгнул от неожиданности, как собачья игрушка-пищалка, и очень гордился собой. Настолько, что, припомнив все когда-либо прочитанное фэнтези, решил пойти ва-банк: