Илья отвернулся, видимо высмотрев в Леше, что хотел, как-то устало вздохнул, поскреб рыжеватую бороду на подбородке и опять вздохнул. Похлопав себя по карманам, вытащил пачку сигарет и зажигалку в простом металлическом корпусе и, подкурив, затянулся. Сигарета, вспыхнув, на секунду осветила крупные черты его лица, темные синие глаза и глубокую морщину между бровей.

Леша вертел в руках бутылку, рассеянно наблюдая, как свет фонарей дробится в древесных кронах, и глубоко дышал, уговаривая свой желудок успокоиться, а тело не трястись так сильно.

Майор покосился на него.

– Ну ты как? Хорошо? Блевать не будешь? Нет?

Леша не был уверен, но все равно кивнул.

– Ну молодец, молодец, – Илья сочувственно похлопал его по плечу.

Потом, зажав в зубах сигарету, отобрал у Леши бутылку, легко открыл и вручил обратно.

– Держишь? – проследил, чтобы Леша не выронил ее, – Вот и держись. Давай, водички попей. Вот, хорошо.

И снова похлопал по спине.

– Видел зверюгу? – спросил он светским тоном.

Порыв предгрозового ветра бросил в них пыль с тополиным пухом, Леша вздрогнул.

– Видел, – ответил он, разлепив губы.

Илья угукнул чему-то про себя, снова похлопал Лешу по руке, чуть наклонившись к нему, и сказал, приподнимая брови:

– Понимаешь, дорогой, жизнь удивительна и многообразна.

Леша оторвал взгляд от того, как ребята в пластиковых костюмах быстро собирают с земли в неприметные контейнеры то, что осталось от склизкой твари, и посмотрел на Илью. Тот проникновенно посмотрел в ответ, улыбнулся ласково, как буйному пациенту и продолжил:

– Есть в ней место совершенно невероятным на первый взгляд вещам.

Леша молча запил это изречение глотком воды.

– И чем же из ее многообразия было… оно? – спросил он, таким же светским тоном, как будто они обменивались мнением о погоде. Со старшими по званию он старался так не разговаривать, но меньше часа назад он видел, как огромная непонятная тварь сдавила человеку голову так, что у того лопнул череп, а потом, явно намереваясь сделать тоже самое и с ним, развалилась на куски, забрызгав своими внутренностями. А теперь майор в подтяжках заводит с ним разговоры об удивительном разнообразии жизни. Словом, Леша поддался атмосфере.

Илья снова достал зажигалку, повертел в руке, наблюдая за игрой отсветов на гладких боках, и продолжил:

– Это была химера. Ведьма делала химеру, черт знает для чего и почему именно здесь, да еще и здоровую такую. Делала-делала, а доделать не смогла – силы не хватило. То-то она развалилась вся почти сразу.

Он наклонился, сгребая от бордюра горсть пуха и помял его немного, собирая в комок.

– Ведьма – не ведьма, а тело все равно человеческое. Схватят магии больше, чем им по силам и…

Илья поджег пух и выпустил из пальцев. Тот ярко вспыхнул в полете, волна огня моментально слизала его дочиста, и на асфальт упали только затухающие искры, которые Илья тут же затоптал.

– Видал? С ведьмами всегда так, самосохранения – ноль. Как до магии дорвутся, сразу башню сносит. И эта тоже, – он махнул рукой туда, где как раз бригада укладывала в машину черный мешок, – и эта тоже себя переоценила. Не знаю, чего она хотела, но в итоге сгорела. Ты, когда ее нашел, она уже мертвая была – кровь от тепла свернулась.

– Ведьма. Сгорела, – повторил Леша ломким голосом и закашлялся, заваливаясь назад.

– Как есть сгорела, – подтвердил Илья, мягко поймав и усаживая обратно на бордюр. – Ну чего ты, чего, расклеился что ли? Эк тебя из-за магии раскорячило. Ну ничего, ничего, подыши, давай, родной, подыши, сейчас отпустит, – пообещал он, и добавил чуть погодя:

– А как ты зверюгу поймал между деревьев, а? Ну чисто стратег! Ты ведь не встречал их раньше? Ну конечно не встречал. И не растерялся же!..