- Ну что ты так запечалилась, Лесавушка? – тихо спросил князь и погладил девушку по русой головке. – Ты же знаешь, что сиротой не останешься. Двери моего дома всегда открыты. Приму тебя с распростертыми объятьями.
- Благодарствую, Тихомир Остромыслович, - поклонилась Лесава, - только куда ж нам со свиным-то рылом да в калашный ряд?
В который раз князь звал Лесаву, и в который раз она отказывалась. Не хотелось ей огорчать князя отказом, но еще меньше хотелось причину отказа называть.
Сплетничали про Лесаву и князя, ох как сплетничали. И что любовницей его она была. И что приворожила старого, так что он про жену забыл. И совсем гадкое болтали: что собирается она, ведьма, Гордяну сжить со света и сама княгиней стать. Мерзкие эти сплетни доносила до Лесавы Раска. И умоляла подругу поосторожней быть, неровен час и впрямь за ведьму сочтут. А Лесава что ж? Если зовет князь, то как не прийти? Да и кто, кроме нее, с болезнью князевой пободаться может?
А болезнь была муторная, странная. Не понимала Лесава, отчего у князя кости ломит да тело сохнет. Вроде, и не стар он совсем. Крепкий мужчина. Даже седины в волосах почти нет. Но точила его болезнь, как вода камень точит, как змея, вокруг шеи обвивалась. И жалила в сердце, как паут злой, так что заснуть порой не мог князь от боли. Если бы не Лесава, давно бы Тихомир Остромыслович на тот свет отправился.
- А ты не отказывайся, Лесавушка, - снова погладив девушку по голове, сказал князь. – Короткая она, жизнь человеческая. Не успеешь оглянуться, и нет ее, – князь тяжело вздохнул. – А счастье и радость еще быстротечней. Как вода они в реке – подставляй руки, не подставляй, а все одно через пальцы убежит.
Лесава с нежностью посмотрела на князя. Водилось за ним такое: иногда начинал он откровенничать со своей травницей, душу изливать. Словно не было у него других собеседников. Вот и слушала Лесава рассказы о том, как князь рогатиной в молодости медведя убил. Да как на куминов войной ходил. Да про любовь его первую много раз слышала. Любовь яркую, да короткую. И несчастливую. Слушала, да не верила. Потому что на сказку это было похоже.