– Ну, давайте во что-нибудь, – ныла Инкина сестра Алка и висла на руке у Тани. Девчонки облепили лавочку у забора их соседки тети Поли. Инка раздавала колоду, старенькие карты шлепались на лавку.

– На что раздаешь-то? – спросила одна из девчонок, Ленка, делая вид, что раздумывает, участвовать или нет. Инка продолжала раздавать, шевеля губами. Когда колода закончилась, она обвела взглядом компанию и объявила торжественно:

– Пиковая дама!

Девчонки быстро разобрали свои кучки. Закипели страсти. Плелись интриги и делались ставки. Обстановка накалялась, заразительный смех поминутно назревал и взрывался, а Ленкино раскатистое гоготанье перелетало через лог. К лавочке потянулась малышня, а мальчишки один за другим высовывались из гаража. Леха деловито сплюнул, Серега криво улыбнулся и покрутил пальцем у виска, а Макс счастливо заржал.

Спустился вечер. Небо прояснилось. Стайки мошек играли в воздухе, обещая солнце, тепло и счастье на завтра. По дворам там и сям брехали собаки. Среди темной и жесткой осоки в логу легли мягкие тени. За логом хозяйка развешивала белье, а мужик на завалинке курил и смотрел на нее. В соседней ограде две бабки сидели на лавочке и молчали каждая о своем. Молодое лето раскинуло по земле благодарную зелень. Кое-где над трубами летних кухонь вился прозрачный дымок, подмешивая в воздух запахи домашнего очага. Крыши и верхушки деревьев золотились заходящим солнцем.

Стукнув калиткой, на улицу выбралась обширная тетя Поля с половиком в руках. Она глянула на девчонок, улыбнулась.

– Теть Поль, мы не мешаем? – спросила Инка.

– Бог с вами, ребятишки, – ответила та, отойдя в сторону потрясти половик. – Мой хоть, может, проснется. А то как заложил за воротник часов в пять, да так и дрыхнет. Что ночью-то делать будет?..

Она кое-как свернула половик.

– Паш, а Паш! – крикнула в сторону гаража.

Оттуда вышел, на ходу вытирая руки, высокий, голый по пояс Инкин отец.

– Чего тебе, теть Поль?

– Да я говорю, мой-то опять на грудь принял и знай дрыхнет… А вечер, ты погляди, какая благость! – она улыбнулась и глянула на девчонок. – А девки-то твои, красавицы какие! Чисто куклы германские.

Павел усмехнулся. К его ногам подбежала небольшая собака. Разные масти смешались в ней как-то особенно нелепо. Павел нагнулся и приласкал ее, та лизнула руку в ответ.

Игра закончилась. Таня и Инка поднялись. Алка вдруг, ни с того ни с сего, истошно заорала: «Папа!» – подбежала к Павлу, обхватила его руками и прижалась. Он рассеянно погладил ее по голове и кинул взгляд на остальных девчонок. Таня загляделась на Алку, пока не заметила, что Алкин отец смотрит прямо на нее. Она склонила голову и отошла в сторону.

Павел легонько отстранил Алку и повернулся к мальчишкам:

– А ну-ка дуйте отсюда. По домам, хорош.

Серега щелкнул младшего брата по лбу, и они направились к своей калитке.

Леха подошел к девчонкам:

– Во что резались?

– В «пикушку».

– В «зассыху», значит.

– Я чуть не описалась, – простодушно призналась Ленка. Леха заржал.

– Я пошла, – Таня повернула в сторону дома.

– Придешь завтра? – спросила Инка.

– Конечно! – Таня засмеялась. – Пока!

На следующий день шел дождь.

Тане нравилось, когда тепло, дождь и слышно, как он стучит по крыше на веранде. Она накинула старую ветровку и сунула ноги в сандалии. Бабушка копалась в кладовке.

– Ба, я на улицу.

– Куда тебя несет опять, мокрота такая….

Но Таня уже вышла. Хлопнула калиткой. Накинула капюшон. Как хорошо… До конца проулка монотонность заборов разбивали две стайки3, две бани и две калитки. Все умещалось примерно в девяносто шагов. Раньше шагов было больше…