В последний рабочий день перед отпуском, когда Вера сдавала подписанные экзаменационные ведомости по своему предмету, к ней подошла подруга:

– Два билета на ту неделю пропадают, может, возьмешь?

В их городе шли гастроли театра из соседнего областного центра. «Танька все равно допечет», – подумала Вера и согласилась:

– Давай.

Радости дочери не было конца. Предвкушение похода в театр заполнило ее счастьем целиком.

Несоответствие их городского театра и его труппы бросалось в глаза. Построенное после войны, благородно обветшавшее снаружи и изящное внутри здание было достойно лучшего применения. Как-то их классная организовала культпоход на детский спектакль. После первого действия Таня, не сказав ни слова, ушла: то, что изображали актеры, выглядело заурядной самодеятельностью. Ну и влетело же ей потом! Это был единственный раз, когда матери пришлось идти объясняться в школу. С тех пор коллективное посещение каких бы то ни было культурных заведений казалось Тане противоестественным. В театр с классом она не ходила больше никогда.

Совсем другое дело – гастроли. Каждое лето к ним ненадолго заглядывали разные по-настоящему интересные коллективы. Походы в театр составляли одну из немногих сторон жизни, где мать и дочь находили взаимопонимание.

Таня помогла донести сумки с продуктами.

– Послушай, что это ты делала в том гараже? – спросила Вера.

– Ничего. Просто болтали.

Дочь не считала нужным вдаваться в подробности на тему своих друзей. Никогда ее выбор не встречал одобрения матери. Но в своих отношениях с друзьями она не знала разочарования, что позволяло ей легко игнорировать критические ремарки.

Мать собралась было сказать что-то вроде «нечего шляться по гаражам» или «чтобы я тебя там больше не видела», но, зная, что это совершенно бесполезно, зашла с другой стороны:

– Ты с ним дружишь? А он к тебе давно неравнодушен. Но какой-то он… мужиковатый.

«О, как же больно. Не обращать внимания? Не обращать. Пропустить мимо ушей. Наплевать».

Но как? Если бы Таня знала как! Если бы хоть кто-нибудь знал.

Вера критически перебирала гардероб, думая, что же надеть на свадьбу брата. Мать обшивала ее превосходно, все вещи без исключения смотрелись на ней прекрасно. Однако в данном случае требовалось просто «прилично». В конце концов она остановилась на длинном крепдешиновом платье ярко-синего цвета в рассыпающихся белых хризантемах. Помедлила и стряхнула с «плечиков» еще одно. Аккуратно сложила их в дорожную сумку, где уже лежала пара туфель на каблуках, которые, учитывая замечательную длину Вериных ног, не оставляли большинству мужчин ни одного шанса оказаться на нужной высоте. Она называла эти туфли «парадными», хотя следовало бы «убийственными».

Еще одна сумка – с продуктами для матери и Тани – ждала у порога. Вера влезла в разношенные босоножки, взяла в руки по сумке. Окинула взглядом беспорядок их крошечной квартиры. Подумала: «Потом, потом…» И вышла.

По дороге она заехала к матери и оставила продукты. Это была пятница. В воскресенье вечером предполагалось вернуться. А во вторник они с Танечкой шли на спектакль.

– Какая ты красивая! – Таня обняла мать. – Возвращайся скорее!

Вера послала прощальный воздушный поцелуй, хлопнула калиткой. Бабушка смотрела вслед из окна, Таня – с крылечка.

Вздохнув, девочка окинула взглядом яблони, соседский дом за оградой, обошла дорожки цветника. Кусты разноцветных пионов распадались под тяжестью бутонов. Нюхать их она всегда начинала с белого. Потом – розовый, и напоследок – бордовый. Теперь пройти мимо ночных фиалок, которые к вечеру источали прозрачно-сиреневый, холодноватый, волшебный запах. Таня переступила бордюр из мяты и маргариток… Маленький сказочный мир, где она до сих пор оставалась Дюймовочкой.