– Как же вы перепугались, ваше величество драгоценный принц, – замечает ехидно Хризантема. – Верно от того, что я ваш единственный Цветок, – прикусывает язык наследник. Глядит с нескрываемой ненавистью. – Но не волнуйтесь, я принесу вам головы ваших врагов, дайте срок.

Сбилось дыхание, сжаты кулаки. Знает. Эта тварь всё знает и понимает.

Не столь един регентский Совет Медных, как желает казаться. Держится на трех столпах, на трех избранных Главах: Главе над садом, Главе над государственными делами и Главе над армией. Но даже при извечных разногласиях никто не заподозрит в измене самого надежного из них, отвечающего за войска. Того, кто когда-то подстроил смерть Регента и императрицы-матери, а нынче собрал собственную коалицию и вознамерился вернуть престол Золотой крови, встав подле неё незаменимым советником, прощённым за прошлые прегрешения. Опорой для венценосного, слабого здоровьем юнца.

Пусть падут остальные. Только бы сделать что-то с Цветами, безоговорочно подчиняющимися Главе над садом. Ослабить, задержать, пока не войдет во дворец армия, пока не окажутся на пиках головы членов Совета, пока не сядет на трон наследник. Тогда не останется Цветам иного, как подчиниться и признать нового хозяина.

Делает медленный вдох наследник, усмиряя свой пыл. Потому что именно Хризантема должна по плану совладать с другими Цветами. И не сомневается наследник, что падет она, израненная и покалеченная, а уж если не испустит дух в бою, то добить её не составит труда.

– Не слишком ли ты самоуверен? – растекается улыбка.

Но сверкать ей не более мгновенья. Серые глаза у Хризантемы, серые до какой-то неприятной зернистой мути, словно слепые глаза рыбы. И мерещится вдруг наследнику белесый огонек в их зрачках. Поднимается на ноги Хризантема.

– Ваше величество драгоценный принц, – воркует сыто точно в любви признается. Делает шаг к решетке. – Пообещайте мне хорошую награду, и моя самоуверенность прекратит вас удивлять.

Поднимает голову наследник, чтобы видеть лицо Хризантемы. Расчерчено то тенями и светом, остро скулами. Мерцают белесые огни под прозрачными ресницами.

– Да как ты смеешь что-то требовать.

– Как смею? – вновь обнажены клыки. Становится вплотную к решетке Хризантема, взирает нагло свысока. Старше наследника всего на год, но выше на полторы головы. – Удивительно, отчего Глава по саду ещё ничего не знает о вашем заговоре с Главой над армией, – упиваются властью звуки, потешаются интонацией. – Цветы многое подмечаются, ваше величество драгоценный принц. Многое видят и слышат.

– И чего ты хочешь?

– Вольную.

– Вольную!

– Пожалуйте мне титул и земли, а я продолжу вам служить как вольный Цветок.

– Немыслимо, – не верящая усмешка, подняты в растерянности брови. – Ты верно рассудком повредился.

– И дайте мне супругу Золотой крови.

Удар приходится на решетку. Взвизгивает кратко наследник от боли в ладони, но тут же брызжет слюной:

– Как можно?! Из других Цветов себе возьмешь. Хоть всех женщин разом. Пусть продлится только род Иссу, я не возражаю. Но Золотую кровь!

– Ваше величество драгоценный принц, вы верно позабыли, что Цветы связаны родственными узами. А я видел, что может уродиться от кровосмешения, – неприкрыто отвращение. – Я сам от него рожден, когда Астра осеменил своих сестер. Потому и желаю чистую Золотую супругу.

Прошибает холодный пот наследника. Не находит он правильных слов, вспоминая разом все многочисленные слухи, что примечал с детства. И среди них были слухи о Цветке, убившем родами мать. О Цветке, который в тринадцать лет получил как заведено «тело» для плотских утех – провинившуюся служанку из Земных, да только не взял девчушку, как того от него ожидали, а распотрошил и невозмутимо копошился во внутренностях, пока это безобразие не пресекла стража. О Цветке, что, получив новый шанс познать «тело», всё же им овладел, как подобает, но, закончив, сразу умертвил, и поступал так с каждым новым «телом» после первого соития.