Парочка старается говорить тише, но все же их разговор по-прежнему отлично слышен. Пристально смотрю на мою новую подругу и с трудом сдерживаю смех.

– Так, я больше не могу! – взревела она, заерзав на стуле.

– Прошу прощения, конечно, но, похоже, он отказывается признавать свои ошибки! – жалобно говорит девушка, скрестив руки на груди.

– Да какие еще ошибки? – перебивает ее парень.

– Чувак, ты вот уже двадцать минут пялишься на сиськи вон тех девчонок в глубине зала, – говорит Кэрри, указывая на них своей соломинкой.

Как она это заметила?

– Ага! – с победоносным видом восклицает девушка. – Я знала, знала! Ну и придурок же ты.

– Да ты-то будто лучше, – срывается ее парень. – Думаешь, я не вижу, как ты все время смотришь на него сквозь солнечные очки?

«На него» это на меня.

Пытаюсь скрыть непроизвольный смешок, поднося стакан кофе ко рту.

– Ну вот, все прояснили, наконец. Теперь давайте, идите отсюда, прогуляйтесь, расстаньтесь, переспите, бамбук покурите, – умоляет Кэрри. – Все, что хотите, только шуруйте подальше отсюда!

Они молча смотрели на нее, пока парень все-таки не нашелся, что ответить:

– Да иди ты…

– Ола! Эй, приятель, лучше не надо, – предупреждаю я, повернувшись к нему лицом. – Я был весьма терпелив все это время, не заставляй меня об этом пожалеть.

Заканчивая фразу, я хмурюсь так сурово, как умеем только мы, Волински, эта особенность передается у нас из поколения в поколение.

– Ладно, пойдем, дорогая, уходим, – ворчит он и протягивает руку девушке.

Они встают и уходят, бросая на нас злобные взгляды.

– Сама-то ты «курила бамбук»? – удивленно переспрашиваю я Кэрри.

– Нет, но хотела бы, – растерянно отвечает, все еще глядя им вслед.

– Надо сказать, жестко ты с ними.

– Ненавижу, когда люди так делают! Вытряхивают на людях свое грязное белье, меня от этого прям…

– Трясет?

– Ты просил конкретный пример, вот! Плохой парень.

– Он что, правда пялился на сиськи той телочки?

– Не уверена, в его поле зрения еще там парень какой-то был, но мне не хотелось усугублять ситуацию. Хотя, хорошенько сейчас поразмыслив, думаю, что стоило!

– Ты злая.

– Давай-ка, пошевели своей мускулистой рукой, подай знак твоей фанатке, я хочу еще смузи.

Закатываю глаза и иду за ним сам.

Возвращаясь за столик, ставлю перед ней большой оранжевый стакан.

– А ты неплохо справился, – начинает она.

– Со смузи?

– С тем придурком, – уточняет она, беря в рот соломинку.

– Хочешь сказать, когда я защищал твою честь на свой страх и риск?

Она согласно кивает. Победоносно машу руками.

– Сильно-то не радуйся, Волински. Я видела, как ты подмигнул его подружке, когда она уходила.

– Я это сделал?

– Угу.

– Вот дерьмо, даже не заметил.

– Тяжелая форма невроза навязчивых состояний, – проговаривает она, доставая ручку и свой список.

Только теперь мы смогли более-менее спокойно поговорить.

Когда зазвонил мой телефон, я вдруг понял, что провел больше двух часов в этом кафе.

– Уже почти шесть? – спохватилась она в этот же миг.

– Неплохо поработали, да ведь?

– Точно.

– Когда увидимся в следующий раз? У меня есть свободное время после обеда, пока официально не возобновились тренировки.

Она достает свой ежедневник и внимательно изучает расписание.

– В среду? Я заканчиваю в четыре.

– Так долго ждать? Сегодня же суббота, может в понедельник?

– У меня и помимо тебя есть в жизни кое-какие дела!

– Во вторник? – настаиваю я, делая максимально грустное лицо.

– Ладно, давай во вторник.

– Мне удалось тебя разжалобить?

– Нет, просто напомнила себе, что чем быстрее мы увидимся, тем быстрее с этим покончим!

Пока она собирает свои вещи и идет к машине, я нажимаю на уведомление приложения, чтобы подтвердить следующую поездку.