Гонитель Наиль Сафин

Пролог

Весеннее небо, грузное и серое, исторглось дождем. Крупные капли тяжело падали на выглядывавшие среди грязного снега куски асфальта. Ручейки, грозившие перерасти в буйные потоки, устремились вниз, забирая с собой остатки льда и скопившегося вдоль дороги мусора.

Высокий мужчина средних лет в серой фетровой шляпе, одетый в старомодный плащ и костюм-тройку, стоял перед черной кованой калиткой, зажатой меж толстых кирпичных стен, ограждавших двор. На первый взгляд могло показаться, что он замер в нерешительности, словно раздумывал: отворить калитку или нет? Но холодный блеск голубых глаз, вздернутый подбородок и гордая осанка говорили скорее об абсолютной уверенности в себе – и в том, что он собирается совершить. С нескрываемой брезгливостью в который уже раз за последние годы осматривал он особняк, возвышавшийся круглыми башенками и узкими балконами над соседними домами. Столь пошлое подражание средневековой архитектуре всегда его раздражало. Как и сам владелец недвижимости. При мысли о том, что терпеть осталось лишь несколько минут, он не смог удержаться от мимолетной улыбки, тронувшей лицо как раз в тот момент, когда калитка со скрипом отворилась, пропуская гостя внутрь.

Перед самым входом он на мгновение замешкался, крутанул массивный перстень на пальце, глянул на свою застывшую тень – и громко постучал.

Дверь открыла домработница. Не обратив на девушку ни малейшего внимания, он молча поднялся по лестнице и бесшумно проскользнул в кабинет, где за массивным столом из красного дерева восседал широкоплечий мужчина с седыми волосами.

– Гутен таг, Михаил Павлович! – приветственно снял шляпу вошедший.

– Здравствуй, Геннадий Генрикович, – не без удивления оторвал взгляд от бумаг хозяин кабинета. – Тебя каким ветром занесло? Мы не договаривались.

– Да так, мимо проходил. А тут дождь закапал – дай, думаю, зайду к начальнику и, не побоюсь, другу. Не откажет же в приюте!

– Гена, давай сразу к делу, – седовласый снял очки и протер глаза. – У меня выходной, а работать приходится больше, чем в будни. Что-то срочное? Если нет – бахнем по пятьдесят и разойдемся, а то у меня со временем совсем туго.

– Тут ты, Михаил Павлович, прав. Времени у тебя и впрямь немного, – Геннадий Генрикович подошел к окну, глядя на стекающие по стеклу капли. – Даже меньше, чем ты можешь подумать.

– С тобой всё в порядке? – собеседник заметно напрягся, запуская руку куда-то под стол. – Не нравится мне твоя интонация.

– Я тебя прошу, Миша, не оскорбляй себя жалкими потугами. Ты не хуже меня знаешь, что игрушка под твоим столом ничего мне не сделает.

– Ты тоже себя не переоценивай, – седовласый опустил руку, откинувшись в кресле. – Рангом не вышел.

– Совершенная правда! Оно и понятно: преданный сын Люцифера, хоть и на первой ступени, – страшная сила.

– К чему ты ведешь? – на лице, будто вырезанном из гранита, промелькнул интерес.

– Забавно, – в задумчивости провел пальцем по стеклу Геннадий Генрикович. – Мы, демоны, пользуемся терминологией Ордена – все эти ранги развития и прочая чепуха… К чему условности? Кроме того, история не раз доказывала, что сила не всегда стоит во главе угла.

– В мире демонов сила – основа всего, – Михаил Павлович достал из ящика сигару, покрутил ее в руке и, поразмыслив, отложил в сторону. – Что бы ты ни задумал – слабоват будешь.

– К сожалению, да. Поэтому я немножечко схитрю, – улыбнулся гость и, крутанув перстень на пальце, мгновенно приблизился к собеседнику. – Фамильная реликвия, сотни лет копившая энергию предков. Не мне объяснять тебе, на что она способна.

При этих словах из перстня повалил густой серый дым, окутавший Михаила Павловича едва ли не с головы до ног. Хозяин особняка судорожно вращал глазами, беспомощно моргал и сипло дышал, не в состоянии пошевелить даже пальцем.

– И сила, что ты так бережно собирал, мне очень пригодится. – Дым, повинуясь воле Геннадия Генриковича, поднял жертву в воздух и прижал к стене. – Но ты этого не увидишь. В отличие от всех остальных.

Не теряя более ни секунды, он вынул из внутреннего кармана старинную дагу, молниеносным движением вонзил клинок в шею седовласому и стал удовлетворенно наблюдать за тем, как пульсирующая золотистым светом энергия покидает своего владельца и, проходя через окровавленный клинок, обретает нового. Она растекалась по жилам, горячила, вводила в экстаз. Спустя минуту, когда новопреставленный обмяк на полу, Геннадий Генрикович обернулся к зеркалу и прямо-таки залюбовался, как его тело светится изнутри, впитывая силу.

Размяв шею до хруста, он небрежно схватил хрустальный бокал и щедро налил жутко старого и пахучего коньяка, что стоял в графине на столе. Сегодня есть что отметить – хотя это еще только начало…

Глава 1

Лето. Жара. На очередной остановке в забитый под самую крышу автобус втиснулся тучный мужчина в брюках, натянутых почти до груди, и с лицом багряного цвета. Голову венчал рыжий чуб, словно потрепанный петушиный гребень. Заплатив за проезд, пассажир принялся вертеть головой, выискивая место для швартовки. А потом тронулся вперед. Шумно вздыхал, вытирал пот со лба и шеи, но непреклонно продвигался сквозь утрамбованную людскую массу. Я же лишь ехидно улыбался про себя, представляя, каково тем, кого протаранил этот «ледокол». Однако ехидная улыбка мгновенно превратилась в обреченную, когда женщина рядом со мной вышла на остановке, и свободное местечко тут же занял новоприбывший чубастый боров, отчего мне пришлось буквально вжаться в стену своим не самым стройным телом.

Кряхтящий в утренней пробке автобус. Матерящийся водитель. И я, зажатый в углу лицом к стенке, как нашкодивший ребенок. Стараясь вдыхать как можно меньше того, что здесь называлось воздухом, я с тоской размышлял: где же в этой жизни я свернул не туда? Мне, если не ошибаюсь, двадцать шестой год, и я могу с полной уверенностью сказать, что не достиг абсолютно ничего. Если задуматься, мой жизненный путь до того прост и однозначен, что я мог бы стать отличным персонажем для какого-нибудь легкого приключенческого романа. Удобный возраст, понятный большинству: у людей моих лет могут быть те же проблемы с самоопределением, что и у подростков. Особенно в наше время, когда можно работать каким-нибудь менеджером среднего звена, не обладая особыми специфическими навыками, а параллельно с этим пытаться «найти себя». Конечно, бывают и прогрессивные, целеустремленные люди, планирующие жизнь чуть ли не с детского сада: к тридцати годам они уже оформляют себе первую ипотеку, второе повышение на работе и третью жену. Но нет, я-то из «поздних». Менеджером по рекламе работаю. Ищу себя.

Родители есть, но живут в далекой деревне за сотни верст, никак не влияя на мою жизнь. С постоянной девушкой не сложилось, а мимолетные знакомства заводить не умею. Честно – пытался. И не раз. Но при слове «свидание» у меня язык прилипает к нёбу и начинают потеть те места, о которых я уже давно и думать позабыл. Нет, общаюсь с представительницами противоположного пола я легко, но переступить определенную грань – смерти подобно. А девушки таких, как я, за версту чуют – и, лишь только присмотревшись, сбегают куда подальше.

Быть может, я слишком циничен и не доверяю людям, зануда не в меру и, чего греха таить, люблю шаурму – ну так ведь никто не совершенен, верно? Так что – да, из меня вышел бы отличный герой для романа. Никаких «якорей», слишком сильных привязанностей и чрезмерно раздутых моральных терзаний. Чистый лист, лепи что хочешь. Нет, я бы, конечно, пообижался некоторое время на писателя, чей талант и фантазия столь скудны, что моя жизнь – это всё, на что его хватило; но обида была бы недолгой. Ведь теперь – а может, и прямо сейчас – начнется основное действо. События закрутятся в невероятном темпе, на меня свалится гора денег, окружат красивейшие девушки и преданные друзья, враги… нет, врагов, пожалуй, не надо. Остановимся на друзьях и девушках. Судьба мира будет зависеть от моих действий! Хотя это, пожалуй, слишком большая ответственность. У меня даже ипотеки еще не было.

Размышляя таким образом, я и не заметил, что давление на спину уменьшилось, а значит – ледокол покинул порт. Развернулся, облегченно вздохнул и ринулся к выходу – только теперь увидел, что приехал на свою остановку.

На работу шел быстро, с рвением и страстью, ведь там был кондиционер. Но возле входа в двухэтажный особнячок девятнадцатого века, по совместительству являвшийся нашим офисом, сидело нечто, напоминавшее медведя… Лохматое существо: язык высунут, белоснежные зубы сверкают на солнце…

В животных я разбираюсь не очень, но моих знаний хватило, чтобы почти с полной уверенностью осознать, что это все-таки пес. Возможно, результат безнравственных генетических опытов, но тем не менее. Только вот взгляд у него был жуткий – вроде как осознанный, почти человеческий… и, кажется, наполненный жалостью. Чего только не подумается, когда солнце припечет… Помнится, агрессивным собакам нельзя смотреть в глаза, а в данном случае – не сильно-то и хотелось. Аккуратно, по стеночке, я ухитрился просочиться в здание.

На лестничной площадке пахло краской – то были следы недавней активности коммунальных служб, по недоразумению именуемой «ремонтом». В углу, под узким окном с деревянной рамой, стояла жестяная банка из-под кофе, до половины заполненная окурками, среди которых виднелись и тонкие «бычки», испачканные губной помадой. А это уже следы нашей новой начальницы, пару недель назад приступившей к своим обязанностям. Директор назвал ее своим заместителем, чем сразу обрек женщину (весьма симпатичную, между прочим) на тщательное обсуждение каждым членом нашего небольшого, зато разобщенного коллектива. И, надо сказать, причины на то были. Не то чтобы многие из нас, простых смертных, рассчитывали построить головокружительную карьеру в незыблемой «Реклам-Инвест» – не с такими намерениями идут в подобные компании. Но Костик, старший менеджер, или Валера Коломойцев, начальник производства, подходили бы на эту должность куда больше: у них и опыт наличествовал, и хватка нужная присутствовала. А если уж свет наш Дмитрий Михайлович, владыка всея компании, двухметровый мужик с богатырской статью, решил потворствовать современной феминистической моде – то и это мало чем оправдывало игнорирование давно заслуживших повышение девушек. Ну, или женщин – кто знает, как они сами себя называют, когда им еще только чуточку за двадцать, но уже под сорок? Короче говоря, все решили, что новоиспеченный заместитель Елена Вениаминовна и директор – любовники. Что не мешало мужской половине коллектива плотоядно заглядывать в откровенное декольте и интригующий вырез юбки начальницы.